Разуму покаяться не успеть:
Либо превращение, либо смерть.

Северус Снейп стоял на борту британского армейского судна и ждал. Была половина пятого утра, все было готово к штурму. Солнце еще не взошло, но уже предпринимало попытки осветить водную гладь, что была иссиня-черного цвета. Будто расплавленная смола, неторопливо перекатывались волны, чуть отблескивая в свете факелов и зарождающихся лучей. До рассвета было еще более часа, но бомбардировка начнется как только матросы будут в состоянии разглядеть запалы и ядра. Осада шла уже третий день, и у команды от нетерпения уже подрагивали кремневые замки на ружьях. Если бы неметаллы обладали душой, они бы выли от ожидания, стенали и просились в бой. Или массово бы отправились самостоятельно на тот свет, потому  как не выдержали ответственности. Слабаки.  Наставник бы грозно сдвинул брови в ответ на такие мысли. Он был уверен в том, что материя не обладает собственной жизненной силой, она движется лишь под чутким руководством Бога. Или человека - как орудия в руках Божьих.

Бойль был великим философом и великим ученым, хоть и не признавал стигматизацию понятий, но Бог присутствовал в каждом его слове. У Северуса же с ним - с Богом - были сложные взаимоотношения.

Северус с детства был наблюдательным мальчиком. Его отец убирал в Ботаническом саду, и это было той единственной свечой в конце тоннеля. Забавно. Именно грязный пол, задний двор с отходами, медный котел и деревянное корыто вывели мальчишку из одной из самых бедных семей, что жила у крытого рынка и имела отца-алкоголика в комплекте, в свет Лондонского Королевского общества.

Когда отгремел Великий Лондонский Пожар шестьдесят шестого года, Северус еще не появился на свет. Но пожар очистил лишь столицу, а пригороды, наподобие Оксворда, хоть и являлись мнимыми светилами науки, были попросту изъедены грязью и помоями. Городские службы трепыхались, делая слабые попытки повлиять на ситуацию, но у них это выходило достаточно нелепо и бесперспективно. Впрочем, изобретательные мальчишки, наподобие Северуса от этого только выигрывали. Учитывая непрекращающиеся войны, гремевшие то тут, то там, не смотря на откровенно гедонистические настроения королевского двора в целом, и Карла II в частности, среди простого люда было крайне популярно получение горючих веществ из ничего.

Северусу было двенадцать и он вычищал дорожки и анналы Ботанического сада вместо отца с поразительной регулярностью. Обладая прекрасным слухом, он не раз слышал от влиятельных сэров обрывки фраз о получении селитры из пищевых отходов и прочих остаточных веществ жизнедеятельности человека. Золу было добыть несложно, и вся эта немалая куча гнила уже второй год и подходило время ее обработки.

Роберт Бойль наткнулся на молодого экспериментатора как раз в момент выпаривания уже промытого состава. Северус ожидал крика, а не получил даже проповеди.

Зато он получил бесконечное их количество в дальнейшие девять лет.

- Северус, о чем ты задумался?

Снейп смерил офицера пренебрежительным взглядом - он не терпел фамильярности, а этот тонконогий британец, гораздо больше напоминающий цаплю, чем человека делил с ним каюту и наивно полагал, что в своих правах на приветливое общение с самым высокомерным и угрюмым человеком во всем флоте.

Северус не всегда был угрюм. Когда Химия пришла в его жизнь, в ней уже не было приставки “Ал”. А позже именно из-за этой приставки на его лице появились первые морщины.

Двадцать два года назад.

- Твой талант - это дар Божий. А наша встреча была Им предрешена. Я обучу тебя, мальчик. Приходи завтра к моему дому, - он указал рукой на север, чуть наклонившись к Северусу. - Видишь те остроконечные серые башни? Приходи туда к десяти утра.
- Но, я должен работать, сэр.
Не обессудьте - мальчику было всего двенадцать и он боялся отца. Мужчина задумался. А Северус вдруг очень сильно испугался. Он не был доверчивым малым и ни на фунт не верил в самаритянскую доброту, но волшебное слово “обучу” придало ему сил.
- Я найду выход, сэр.
- Труд облагораживает человека. Но знания привносят мудрость и чистоту в душу. Мы найдем решение, мой мальчик.

После этих слов Северус был на волоске от того, чтобы огрызнуться и никуда не пойти. Священники, проповедники и прочие церковные служащие не привечали щуплого, худого сутулого паренька облаченного в обноски, от которого несло, как от навозной кучи. Но Роберту Бойлю он решил дать шанс.

Настоящее время.

Вспоминать старика было до сих пор больно, хоть прошло уже более десяти лет. На самом деле, Роберт Бойль стариком не был, и выглядел, будто его любимый Бог ниспослал ему в награды за труды вечную молодость. Ему было уже за сорок, когда они впервые встретились и под шестьдесят, когда он умирал. Это было настолько нелепо, что Северус разуверился во всех религиозных догматах еще больше. Он прекрасно помнил шепот сэра Бойля, свое недоумение, и буквально чувствовал, как те истины, что долго и безуспешно доказывала ему Она, обретают основы, почву, стать, твердь. Они становятся настолько материальными, что их можно попробовать на вкус и почуять запах. Они отдавали гнилью и ладаном, чуть кислили и были шероховатые на ощупь. Теперь для Северуса так чувствовалась правда.

Штурм начался по расписанию - в пять утра прогремели первые залпы. Это даже стыдно было назвать боем. За три года войны Испано-Французкая сторона терпела поражение за поражением. Последние бедняки в Британии питались лучше чем испанские солдаты еще до начала этой затяжной кампании, причиной которой послужили глупость и непомерные аппетиты французской короны. Теперь их флот был вынужден оборонять столь желанные ранее владения и противостоять объединенным державам Англии, Австрии и Голландии. Несколько удачных сражений все еще держали французов в седле, но герцог Мальборо был не из тех людей, кто мог бы даже подумать о поражении. Северус знал, кто выиграет эту войну еще до того момента, когда она началась, а корсары уже рассекали воды Средиземноморья с каперскими свидетельствами на кормах. Безусловно, сами бумаги хранились в капитанских каютах, но теперь флаги со скрещенными костями потеряли свою актуальность даже для устрашения - каждый второй корабль был пиратским. Даже здесь, у бастиона дель-Кастильо, недалеко от башни  Муэлье Нуэво, которая была меньше всего укреплена, вызывающе сверкая парусами в утреннем солнце возвышалась знакомая Северусу шхуна капитана Уильяма Дампира. Снейп знавал этого ушлого ученого, не согласившегося на спокойное и почетное существование писателя и к началу войны организовавшему себе каперское свидетельство - один из лучших ходов. Теперь он рассекал просторы мирового океана, а Северус был вынужден прожигать свое время на британской шхуне. Он чувствовал, как оно убегало сквозь пальцы, не смотря на старательные убеждения самого себя в осмысленности происходящего.

Знание испанского пару лет назад сослужило ему ту службу, на которую не смог его обречь даже мстительный Гук, что ассистировал Мастеру на протяжении всего их знакомства. Теперь судовой врач с багажом химико-физических знаний, выучившийся на работах Ньютона, Декарта и Бекона под чутким руководством одного из виднейший деятелей науки семнадцатого века, был вынужден осваивать премудрости шпионского дела и в темпе популярной французской джиги, познавать навыки схематичного изображения местности.

Сама бухта Гибралтара была неправильной четырехугольной формы, с юга и востока защищенная скалами, с запада было не подойти - открытое море давало противникам отличный шанс на направленную бомбардировку, и единственно верным стратегическим решением было идти через мало защищенный порт бастиона дель-Кастильо. Это был логичный ход со стороны оккупантов, потому как предположить, что единственная боевая башня менее всего укреплена, не пришло в голову бы любому бывалому командиру. Именно на этом они и планировали сыграть. Быть может, все и вышло бы по их разумению, но вовремя доставленная лазутчиками информация пустила их план по ветру, вместе с большей частью форта.

Рук никогда не рисковал понапрасну,  когда он путем элементарных арифметических операций пришел к выводу, что флота не хватит на захват Кадиса, он повернул к Гибралтару, вся крепость которого насчитывала не более четырехсот человек.

Момент, когда улетели первые ядра был Северусом бездарно упущен - его уже дожидалась шлюпка по левому борту - и это было все, что его интересовало на данный момент. 

Рассветное марево разливалось багровыми, алыми, малиновыми разводами по проливу и в эту картину органично вписывались полыхающие, дымящиеся укрепления и единичные выстрелы, смысл которых был скорее в оповещении, что они еще живы и готовы отбиваться.

Северус не понимал войны, и будь его воля - он был бы от нее настолько далеко, насколько это возможно. Но его воля - это вещевой мешок и пара ценных книг. И знания, конечно. Будто в условиях боевых действий ему могут помочь знания о корпускулярной теории химического вещества и тот факт, что при неизменных температуре и массе произведение давления газа на его объем постоянно. Это бесценно в медицине, и может всесторонне применяться в бою, но… разве пристало командиру слушать простого судового врача? Северус предпочел сохранить свою голову и не лезть на рожон. И посему, он лениво передвигая веслами, плывет к монастырю, где и ожидается главная бойня. Пираты не пожалеют жителей, охотясь за наживой, а лишние трупы - лишние деньги.

Было около полудня, когда он пристал к берегу. Противник уже вовсю сдавал свои позиции, понимая, что призрачная надежда удержать форт уплывает из рук, как кувшинка, отсеченная острым ножом от стебля и унесенная быстрым течением от браконьера. Северус накинул на плечи вещевой мешок, который хранил все его ценные запасы вкупе с королевской аптечкой - он не собирался выполнять приказ и идти потом под трибунал. Когда закончится война, никто не будет разбираться в причинах поступков - их всех вздернут на рее под традиционные заунывные песнопения и звучание труб. Уильям обещал ему место старпома, если Северус только одумается и уйдет из армии - долгой жизни на пиратском корабле тоже не увидишь, но это лучше, чем вытягиваться по струнке перед каждым мальчишкой, слишком много возомнившем о себе и собственном, купленном на дворянское имя, звании. Снейп не отличался высокоморальными нормами, посему жизнь с разбойниками не пугала его. К тому же, ему нечего было терять уже более десяти лет.

Он забрался в узкое ущелье, отделяющее башню от внешнего пролива, и понял свою ошибку, лишь увидев впереди людей. Дым мешал разглядеть их облачение, и понять, чего от них ждать. Он вытащил кинжал, строго понимая, что ружье будет не настолько безопасно, потому как раскроет его местоположение еще до первого убитого и двинулся вперед.
В ту же секунду сзади раздался взрыв - видимо, испанцы заложили мину - и проход был завален. Северус лежал на земле, прикрывая голову руками, нож все также был зажат в правой. Под ним шевелилось тело.