Джек Статуар почти дошёл до той стадии, когда уголовный срок за убийство перестал казаться чем-то критичным. Двадцать лет полного пансиона с программой досуга и бесплатным питанием - именно так он теперь видел тюремные застенки. Двадцать лет - чем не достойная плата за смерть наглеца, что посмел посягнуть на Лилит? Его Лилит...
Сказать, что Статуар был взбешён - всё равно что промолчать. Даже драка - можно ли было назвать дракой эту сцену, свидетелем которой стал весь университет? - нисколько не остудила ярости. Знай он, что последует за десятком его ударов по лицу и рёбрам этого костлявого хмыря, бил бы куда сильнее.
Она поцеловала его.
Джек видел это. Сердобольные друзья, запоздало разнявшие драку, не догадались оттащить его хотя бы за ближайший угол, чем смогли бы сберечь душевное равновесие Стауара и, как следствие, здоровье (или жизнь?) Снейка. Видел он и благородно накинутый на её плечи пиджак, и то, как чинно его любовь взяла под руку Себастьяна Снейка и удалилась из жизни Джека Статуара.
Она его поцеловала.
Она.
Его.
Джей чувствовал, как сводит челюсть. На ладонях давно уже алели кровавыми полумесяцами отпечатки сжатых в кулак ногтей. Он метался по коридорам университета, невероятным усилием выбросил себя под дождь, внемля остаткам здравомыслия и причитаниям друзей. Ледяные капли быстро промочили пиджак, грязь залила туфли и расчертила брюки. Саднили сбитые о лицо Снейка костяшки пальцев. К щекам прилила кровь, и Джеку казалось, что температура его тела стала настолько высокой, что вода вскоре должна начать испарятся от одного прикосновения к коже.
Дождь не помогал - не охлаждал, не успокаивал. Лился за шиворот, застил глаза, но при этом распалял бешенство Джека так, словно с неба лился бензин или чистый спирт.
К счастью для новообразовавшейся парочки, Статуар не отследил путь их передвижения. На бал Себастьян не вернулся и вряд ли решился бы. А Лилит теперь, судя по всему, не отошла бы от него ни на шаг...
Путём невероятных усилий Джек этим вечером всё же загнал себя домой. Какой-то частью сознания он понимал, что может наломать дров, и если Снейка он в этой ситуации не пожалел бы совершенно, то Лилит вполне могла попасть под горячую руку.
Юноша ввалился в квартиру, пересчитав плечами все дверные косяки. Расколотил всё, что попалось под руку, залил в себя остатки виски и джина и бросился на кровать, не снимая промокшей одежды. Сон не приходил, и эту ночь Джей провёл в самокопаниях столь глубоких, что Марианская впадина показалась бы в сравнении с ними жалкой ямкой, вырытой нелюбопытным ребёнком. Несколько раз звонил телефон, и его надрывный зов завязал в тишине квартиры, как в зыбучем песке.
А на утро мистер Джек Статуар встал с вполне ясным намерением найти и убить Себастьяна Снейка.
Он переоделся в солидный свитер, перебил парфюмом запах алкоголя, пригладил волосы и долго тёр очки специальной салфеткой. Залил по четыре капли средства, убирающего красноту, в каждый глаз. Очаровательно улыбнулся своему отражению: всё в порядке, этот парень перебесился и теперь снова с строю.
Статуар надеялся, что избежит вопросов о вчерашнем происшествии. Впрочем, вряд ли кого-то удивит очередная потасовка между ним и Снейком, заклятыми врагами ещё с тех времён, когда Джек сам просиживал штаны за университетскими партами.
В любом случае в плане Джека не было места пустому трёпу. Сегодня выпускники должны были заглянуть на свои кафедры, чтобы решить какие-то сверхважные вопросы, которые администрация, как водится, оставила на последний момент. Статуар, замещающий на время ушедшего на больничный тренера по физподготовке, также вполне мог иметь в университете какие-то незаконченные дела.
Эй, посмотрите на него, Джей отлично держится!
Видели его вчера? Я думала, он кампус разнесёт!
Выглядит бодро. Эй, Джей, как дела?
Едва переступив порог, Статуар приготовился к лавине вопросов. Он был знаком почти со всеми выпускниками, которые стали вчера свидетелями их недосемейной драмы. Непременно должны были посыпаться вопросы - но их не было. Знакомые здоровались и провожали Джека настороженными взглядами, словно чувствуя, что за внешним спокойствием тикает бомба замедленного действия.
Гриву Снейка он заприметил издалека. Себастьян, видать, редкостный мазохист, раз решился придти. Джек мог бы уложить его одним ударом - делов-то, кожа да кости. Один апперкот достаточной силы, и Снейк отправится к праотцам. Статуар почувствовал, как сжимается в кулак рука, свободная от портфеля...
- Мистер Статуар, - Джек оборачивается так резко, что бедная без-пяти-минут-второкурсница отпрыгивает на несколько шагов. Добела сжатые губы тренера подсказывают, что она обратилась очень не вовремя.
Или вовремя?
С какой стороны посмотреть. С чьей стороны.
Девчонка пролепетала что-то про пересдачу и в ответ получила невообразимо натянутую улыбку, от которой идея остаться на второй год перестала казаться ей такой уж плохой. Снейк не мог не услышать фамилию Джека, а тот в свою очередь запоздало осознал несостоятельность идеи устраивать прилюдную казнь. Дрожащей рукой он вытащил из портфеля блокнот, набросал на нём несколько слов, вырвал лист и сунув в руки Себастьяна, стараясь не смотреть в его глаза.
Час спустя второкурсница уже хихикала с подругами, рассказывая про рассеянного тренера, не помнящего даже то, какие нормативы должен принимать.

Статуар сидел на одном из спортивных снарядов в дальнем углу школьной площадки, курил и щурился на собравшиеся тучи. Выбранное место почти не просматривалось из окон университета, что предоставляло Джеку определённый простор для действий. Юноша уже передумал так быстро дарить Снейку билет на небеса, и план ближайших действий оставался для него неясным.
В конце концов, если Себастьян всё же не является отъявленным мазохистом, он попросту проигнорирует записку и зароется поглубже на ближайшие пару месяцев. А там, глядишь, градус статуаровской ярости и опустится ниже критической отметки...
Джей усмехнулся своей глупости - ну конечно же этот скользкий тип не решится. Он трус и рохля, он скорее поменяет паспорт и место жительства, чем выйдет один на один с человеком, который имеет полное право отправить его на больничную койку.
Юноша посмотрел на одинокую сигарету, оставшуюся в пачке. Докурит и пойдёт отсюда, ведь скоро наверняка зарядит этот бесконечный дождь.
Через два часа на спортплощадке. Притащишь Лилит - убью обоих.
В конце концов, получи он сам такую записку, слинял бы куда подальше.

Снейк пришёл, едва Джек выдохнул последнюю порцию дыма. Выдохнул и с трудом устоял от желания затушить окурок о собственную ладонь. А лучше - о чужую.
Зубы сжались так сильно, что зашумело в ушах. Статуар смотрел на силуэт застывшего в дверях врага и почти не слышал его слов.
Как всегда, сыплет дешёвыми оскорблениями. Отдаёт должное своей фамилии. Брызжет ядом - словно надеется, что этот яд сможет отравить соперника. Джек не без удовлетворения увидел на лице Снейка следы вчерашней драки, но удовлетворение это было лишь каплей, мгновенно растворившейся в море куда менее приятных эмоций.
Статуара передёрнуло. Скользкий тип. Отвратительный. Нищий. Облачённый в убогую одежду. Имеющий среди однокурсников далеко не лучшую репутацию. Отталкивающий настолько, что только редкостный тюфяк не пересаживался от него на парах.
И тем не менее, Лилит выбрала его.
Столько лет Джек доказывал ей скользкость этого змея. Пересказывал нелицеприятные эпизоды с его участием, о которых Джеку доносили друзья и знакомые. Поджидал его в коридорах и провоцировал на оскорбления, заставлял снова и снова обращаться в плюющуюся ядом тварь. Она видела это, видела, как жалок он бывает в моменты склок и конфликтов. Видела, как не любят его окружающие. Видела, как он сыплет колкостями и брызжет ядом - и сама попадала на линию огня.
Сначала Джек думал, что вся эта её затея с балом - простой способ досадить ему. На днях они поссорились, но он не мог и подумать, что эта их размолвка повлечёт за собой такие последствия. Она пригласила на бал Снейка - или он её? - чтобы пощекотать Джеку нервы, чтобы посмотреть на его ревность. Чтобы видеть его, потерянно шатающегося по залу. Чтобы вновь посмотреть на то, как он рвёт конкуренту глотку ради неё одной.
Всё было бы так, будь вместо Лилит кто-то другой. Но она, к сожалению, на подобное была не способна.
Именно поэтому Джек и хотел бы думать, что Снейк просто решил подвести их вражде яркий итог и напоследок всадить в его спину копьё, пропитанное ядом кураре. Хотел бы сейчас отделать его по полной программе, заставить умолять прекратить, в сотый раз сломать этот крючковатый нос. Потом сказать что-нибудь поучающее, подкреплённое парой пинков под тощие рёбра, и удалиться в свою прежнюю жизнь.
Только вот и Снейк не был настолько отчаян, чтобы выбрать такой вариант мести. Джек ненавидел его, но глупцом не считал. Как не считал и безумцем, лишённым чувства самосохранения.
Впрочем, визит Снейка сюда говорил об обратном.
Статуар в два прыжка оказался рядом с ним. Резко толкнул в спину, заставляя сделать шаг вперёд из дверного проёма. Два коротких щелчка - замок закрылся за их спинами, отрезая Себастьяну путь к бегству и предоставляя Джеку полную свободу.
Вот только он совершенно не имел понятия о том, что собирался с этой свободой делать.
Его прежняя жизнь пришла вчера в чёрном платье. Её руки утирали кровь с губ Себастьяна Снейка. Её губы целовали его.
Её глаза не смотрели на Джека. Не видели, что он стоит совсем недалеко и следит за каждым их действием.
Так неужели Джек проиграл?
Эй, дружище, учись проигрывать, - хохотал тренер, тыкая его кулаком в плечо. Даже проигрыш в матче Джей считал личным оскорблением, что говорить о битве за любовь Лилит?
Только вот когда произошла эта битва? И когда Джек успел так бездарно и глупо её проиграть?
- Ты точно самоубийца, раз пришёл сейчас сюда, - Статуар убрал ключ от двери в карман брюк. - И ещё провоцируешь меня своими дешёвыми оскорблениями.
Джек отступил на несколько шагов назад. У Снейка наверняка есть пара козырей в рукаве - за годы вражды Джек узнал, что химические штуки в руках противника могут служить не только целям науки. Они могут снова сцепиться, Статуар с удовольствием помашет кулаками, Снейк с удовольствием взорвёт очередную смесь чего-то с чем-то, а потом сбежавшиеся на шум студенты вызовут им скорую вкупе с полицией.
- Назови мне хотя бы одну причину, по которой я тебя сейчас не убью, - процедил Джек, стараясь разложить по полочкам весь тот бедлам, что творился сейчас в его голове.

Сегодня ночью ты думал о ней.
Сегодня ночью ты понял, что она никогда
Не будет твоей.

Ох, как бы хотелось ему замахнуться и впечатать кулак в это надменное лицо. Как хотелось сбить с ног, извалять в грязи, пинать в живот, бить по рёбрам. Ломать кости. Увечить, пока с окровавленных губ не перестанет литься яд.
Но вот в чём проблема: они были здесь вдвоём. Обычно вокруг всегда находился кто-то, готовый вмешаться и оттащить Джека, не допустить непоправимого, купировать преступление до банальной драки. Кто-то, готовый залезть под руку Снейку и не дать ему плеснуть в лицо соперника кислотой - кто знал, на что способна прижатая сапогом змея. Кто-то, служащий одновременно зрителем и рефери.
А сейчас они были здесь вдвоём. И Джек знал, что не сможет остановиться сам. Деструктивная часть его личности - проклятый Танатос - жаждала крови. Умоляла о драке, выла о том, что Снейк достоин смерти, и почти вызывала валькирий, чтобы те приготовились уносить бесчувственное тело Себастьяна с поля боя прямо в выси Вальгаллы.
Только вот Джек тоже не был глупцом. И он, к сожалению, всё-таки не довёл себя до того состояния, где спонтанные желания кажутся верхом обдуманности. Кажется, даже выпей он ещё десять бутылок виски, в голове не появился бы этот вожделенный туман - и вместо простых и приятных действий приходилось думать и анализировать.
Теперь всё было кристально ясно. Она не хотела ему досадить. Она просто не любила его - и все эти трещинки, что день за днём множились между ними, разрушили и без того хлипкий фундамент. Пустой взгляд, обронённое слово, его рука, сброшенная с плеча лёгким движением. Она не играла с ним, не хотела подогреть интерес - она просто не любила.
Снейк отошёл в середину зала. Его слова хлестали словно бич - но только потому, что Себастьян озвучивал всё то, в чём Джек сам боялся себе признаться. 
Он снова сократил дистанцию, оказавшись аккурат напротив Снейка. Правой - под подбородок, потом левой - резко в кадык, - надрывался внутренний голос. Внутренний ребёнок, захлёбывающийся слезами, но делающий всё, чтобы окружающие нырнули в его горе вслед за ним. Но сейчас всё было куда серьёзней.  И, черт возьми, если бы Джек мог себе представить, сколько последующих лет будет вспоминать этот день, то без раздумий предоставил этому ребёнку свободу действий.
Если сейчас он не был в этом уверен, что через года сказал бы точно: тюрьма - куда меньшее наказание, чем мысли о Лилит Снейк. 
- Она не любит тебя, - произнёс Джек, глядя в тёмные колодцы глаз. Что он хотел там найти? Злорадство и самодовольную радость - глядите-ка, я ударил Статуара под дых, даже не поднимая рук. Блеск от ощущения собственного превосходства - как тебе такой ход, я целовал твою девчонку, чем сможешь ответить? Ехидный взгляд победителя, выкинувшего на стол самый крупный козырь.
Но на него смотрело собственное отражение, которое Джек видел в зеркале сегодня утром. В чёрных глазах соперника читалась лишь удивление - и готовность идти до конца.
- Ты мстишь мне? Ты выдумываешь. Приписываешь ему свои мысли. Строишь из себя психолога, а на деле он всего лишь мстительный урод и не заслуживает сколь угодно глубокого психологического анализа.
Что он прихватил с собой на этот раз? Какую дрянь держит в карманах, готовясь выплеснуть в лицо? Джека никогда не останавливали химические фокусы Снейка - напротив, даже забавляли. Из-за них стычки превращались в настоящие магические сражения, и Джеку в них была отведена роль какого-нибудь бесхитростного орка, в то время как Себастьян выглядел настоящим колдуном-зельеваром. Последствия его зелий, само собой, Статуара радовали редко, но это вносило в его жизнь определённое разнообразие.
А сейчас Снейк наверняка прихватил что-то особенное. Всё-таки он тоже понимал, что масштаб сегодняшнего разговора должен превысить все поставленные рекорды. Может ли он убить Джека? Вопрос столь же закономерный, как может ли Джек убить Снейка. В принципе - да. Но станет ли...
Сбоку в челюсть! - верещал внутренний голос, заставляя руки сжиматься в кулаки. Бей! Бей! Бей! В солнечное сплетение! Промеж глаз! Сломай ему руку! Разбей нос! Казалось, в голове бушевал целый стадион. Бесконечное море возможностей для атаки. Бесновались трибуны, орали болельщики - на ринге Джек Статуар, встретим бурными овациями! Глаза застила боль, та самая, от которой загнанные звери начинают рвать врагов на части.
Джек занёс руку, метя в солнечное сплетение, но в последний момент разжал кулак и лишь несильно толкнул Снейка раскрытой ладонью. После чего отвернулся и, схватившись за голову, отошёл обратно к стене.
Неужели он всё-таки проиграл?

До чего же отвратной личностью был Себастьян Снейк. До чего же Джеку Статуару хотелось, чтобы этот змей прекратил разбрасываться провокационными фразами - такими заумными и резкими, что от них темнело в глазах. Создавалось ощущение, что Снейк сам хочет драки - видать, сегодняшние химические фокусы должны превзойти все ожидания, раз уж он так бесстрашен.
Джек чувствовал, как вскипает кровь. Он душил в себе гнев, затыкал этот беснующийся рой болельщиков, жаждущих схватки, но Снейк только подливал масла в огонь. Он мог бы снизойти до человеческого тона, но, очевидно, не считал Джека человеком, достойным подобного обращения.
Ещё бы, ведь теперь он в какой-то мере прилюдно доказал, что лучше Статуара.
Джек до боли сжал зубы. Хлестнуло по ушам высокомерное "мальчик" - да что он о себе мнит?! Статуар с трудом вытолкнул из лёгких воздух. Дрожащими пальцами выдернул из кармана пустую пачку и, уверившись, что сигарет не осталось, отшвырнул куда-то в угол.
Он замер, стоя спиной к Снейку, сознательно не позволяя себе обернуться. Если бы этот высокомерный тон визуализировался ещё и выражением лица, то Джек бы точно бросился в бой, словно сорвавшийся с цепи пёс. Но он стоял, сжав кулаки и склонив голову, чувствуя, как слова хлещут по спине подобно розгам.

Раньше.
В этот день Джек впервые почувствовал угрозу от этого паренька. Тощая фигура, немытые волосы, сутулые плечи - всё это он замечал и раньше, но именно сегодня увидел, как меняется его забитый взгляд при разговоре с Лилит. Она спрашивала у него что-то про химию - и хмырь в буквальном смысле расцвёл. Взгляд стал осмысленным, в глазах загорелись искры - да даже плечи расправились. Джек видел, как меняются люди, обсуждая любимую тему, но сейчас Снейк сиял ещё и потому, что эту тему он обсуждал именно с ней. К тому же он посмел дерзнуть в ответ на справедливые претензии Джека.
Тот не собирался оставлять это без внимания. Лилит была оплотом милосердия, и он не мог упрекнуть её в желании помогать сирым и убогим, поэтому решил начать сразу с радикальных мер. Если быть точнее - навсегда отбить у Снейка желание приближаться к Лилит. Причём отбить в прямом смысле слова.
Команда нашлась быстро. План был гениален в своей простоте - и уже через пару часов за спиной Себастьяна Снейка захлопнулась дверь спортивного зала. Пара друзей Джека невзначай подпирали её с другой стороны, всем своим видом показывая, что в данный момент к ним лучше не приближаться. В распоряжении Статуара было не больше пятнадцати минут, потом зал вполне мог понадобиться на следующую пару. Но и этого времени должно было хватить с лихвой.
Когда Снейк понял, что попал в ловушку, он не стал паниковать или искать выход. Его поведение было странным и попахивало мазохизмом - так или иначе, Себастьян ещё больше распалил злость Джека. Статуар понимал, что он всего лишь пытается его задеть, но такая самоотверженность портила весь момент.
Джек подошёл к Снейку. Ухмыльнулся, глядя в его тёмные глаза, сияющие сейчас настоящим страхом. Это выглядело куда приятней, чем то, что он увидел сегодня во время его общения с Лилит. Пусть лучше гадёныш боится, чем пытается впечатлить его девчонку своими неимоверными познаниями в никому не нужной науке.
Статуар опустил взгляд на книги, которые Себастьян прижимал к груди. Что-то жутко древнее и, вероятно, жутко ценное - Джек не сомневался, что от не представляющих ценность книг загнанный в ловушку человек давно бы избавился.
- Да, дружище, - оскалился Статуар, рывком вырывая из его рук самый внушительный том. - Добро пожаловать в клуб "Не-лезь-к-Лилит-Ифан". К сожалению, со старьём вход воспрещён, - сухие страницы оторвались от корешка почти беззвучно. Смятая бумага отправилась в одну сторону, в то время как увечный переплёт был откинут в другую и припечатан сверху грязным ботинком.
Не то, чтобы Джек приветствовал такую форму вандализма, да и книги уважал, но эта явно принадлежала местной библиотеке и была довольно ценным экземпляром - значит, Снейку достанется ещё и от библиотекаря. Что тоже было неплохим бонусом.
- Теперь другое дело. Хотя подожди-ка, - взмахом руки он выбил из рук недруга оставшиеся книги, - Вот так намного лучше. Но для того, чтобы вступить в наш клуб, тебе нужно пройти процедуру посвящения.
Короткий замах, сжатые пальцы - и кулак впечатывается в нос Снейка. Удар, который через пару лет станет уже привычным как для Снейка, так и для самого Статуара.

- Заткнись, - выдавил наконец Джек. Перед глазами уже плясали алые круги. Ненависть становилась физически ощутимой и сжимала горло. - Ты ей не пара. Ты даже изъясняться по-человечески не можешь. Поэтому заткнись и давай уже закончим с этим.
Пара шагов, короткий замах - и в лицо Снейка летит привычный удар. Джек не вкладывает в кулак всю силу, но лишь потому, что рассчитывает на долгую схватку.

Отредактировано James Potter (2016-09-19 22:47:05)

Раньше.
Джек, занёсший уже кулак для второго удара, удивлённо замер. Снейк не стал отступать, как не стал и пытаться дать сдачи - вместо этого он пустился промямлил что-то ядовитое и наградил обидчика презрительным взглядом. Статуар даже опешил от такой наглости. Презрения в этой ситуации был достоин явно не он.
- Палки и камни сломают мне кости, но слово не ранит меня, - осклабился Джек, и довёл-таки занесённую руку до цели. Кулак впечатался в челюсть - не сильно, но ощутимо. Он не хотел, чтобы Снейк слёг в больницу с переломом и появился через пару недель жив-здоров. План как раз и состоял в том, чтобы завтра он всем своим видом говорил о том, что может случиться с каждым, кто полезет к девушке Джека Статуара.
Пол спортзала окропили первые капли крови. Джек с упоением наблюдал, как надменное лицо Снейка окрашивается ярко-алым. Было в этом что-то в высшей мере эстетическое.
Джек сделал пару шагов навстречу недругу.
- Как видишь, - шаг - На меня она как раз-таки смотрит, - ещё один - А вот за каждый взгляд, - Джек шевелит пальцами, прикидывая, с какой силой стоит бить, чтобы не поранить костяшки - Которым она наградит тебя, - намётанный взгляд окидывает дезориентированного предыдущими ударами противника - Тебе придётся жалеть, - кулак снова прорезает воздух, Джек делает ещё шаг вперёд, метя в солнечное сплетение. Затем - резкий толчок в попытке сбить с ног.
- Ты скорее всего не понимаешь, как это работает, - Статуар с деловым видом осматривает свои руки. Костяшки целы, но вот пару красных капель всё-таки приходится смахнуть вынутым из кармана платком. - Но в следующий раз в таких ситуациях тебе не стоило бы вообще открывать рот.  
Джек с чувством наступает на разбросанные книги. Следы его ботинок на библиотечных обложках - отличный автограф на память. Снейк ещё долго будет думать о полученном уроке, приводя фолианты в порядок, а если он хоть немного соображает, то этот урок станет последним.
К сожалению, Себастьян оказался куда более сообразительным в плане выдумывания защитных приёмов, чем в принятии чужих правил. Ещё не раз и не два Джек будет выбивать у него из рук книги, подносы с едой и прочие вещи, которые тот будет иметь неосторожность нести в поле зрения мистера Статуара.
- А ещё, знаешь ли, олени - куда более приятные животные, чем змеи.

Сейчас.
- Иди к чёрту, - выдыхает Джек и сбивает костяшки о висок Снейка. Рука проскальзывает по крови, пальцы наливаются болью. Статуар отступает на шаг и ждёт ответного удара. Кислота? Колба с нервнопаралитическим газом? Давай же, Снейк, удиви меня.
Палки и камни сломают мне кости, но слово не ранит меня, - ярким неоном зажигаются слова на обратной стороне век. Но сейчас каждое слово подонка метит прямо в цель. Похоже, все эти годы, все эти неуместные бравады готовили их именно к этому моменту.
И теперь слова Снейка всё-таки ранят, да так, что перехватывает дыхание. Теперь за этими словами стоит страшный смысл. Теперь он прав, чёрт подери, и именно праща правоты делает каждую букву смертоносной.
Статуар переводит дух. Сжимает кулаки, чувствуя на пальцах чужую кровь. Его трясёт, и эта дрожь может с равной вероятностью перерасти как в приступ слепой ярости, так и в истерику. Стены спортзала расплываются перед глазами. Мир сужается до одного-единственного лица.
Его предали. Предал не он - уж кто-то, а Снейк всегда был кристально честен. Предала она - неожиданным ножом под рёбра, внезапным ударом под дых, уходящей из-под ног почвой. Но Лилит была слишком любима, чтобы стать объектом ярости, поэтому приходилось довольствоваться более близкой целью.
- Спасибо, что хотя бы ты со мной честен. Рот прорезает кривая улыбка. Так улыбались еретики, чьи кости ломали испанские башмаки. Но последующий за этим болевой шок Джек предпочитает переадресовать другому.
Лилит будет навещать Снейка в больнице.
И никогда не будет навещать Статуара в тюрьме.
Жгучие слёзы, зачем-то наползающие из уголков глаз, сужают поле зрения ещё сильнее. Джек с трудом фокусирует взгляд на Снейке и делает пару шагов на негнущихся ногах.
За что она так со мной? Чем я хуже? Почему так внезапно? - этим и многим другим вопросам суждено так и законсервироваться в его голове. Нескоро найдётся человек, готовый их вскрыть.
А пока Джек снова сжимает кулаки и бросается в бой. Вкладывает эти вопросы в каждый удар и почти не обращает внимания, достигают ли кулаки цели. Он хочет исчезнуть сам и заставить исчезнуть Снейка, вырвать из ковра норн криво сплетённые нити и заставить этих невнимательных гадин переделать заново.
Пусть там его предают все, кроме Лилит.
Пусть там он будет нелюбим всеми, кроме неё.
Пусть там она придёт на выпускной в алом платье.

Раньше.
Один из ударов всё-таки сбил Снейка с ног. Джек было возликовал, но уже в следующую секунду обнаружил себя на полу подле него со сбитым дыханием и ушибленным плечом. Подонок оказался не так-то прост. Видать, не Статуар был первым, кто поднял руку на эту гадюку. Видать, он почти научился давать сдачи.
Тем временем Снейк бился в истерике. Джек на какой-то момент опешил, так и замерев на полу спортзала, за дверью которого тихо переговаривались верные друзья-дежурные. Статуар почти привык, что в критичные моменты Себастьян предпочитает изливать душу в слова, поэтому секундой позже, когда окроплённая кровью физиономия врага нависла сверху, он почти растерялся. Кулак Снейка взлетел в воздух, но рефлексы сделали своё дело. Резким движением Джек выбросил руки вверх, отшвыривая от себя мерзавца.
Вскочил на ноги, стараясь не думать о том, что после этой беседы костюм явно придётся отдать в химчистку. Буднично впечатал ботинок в рёбра распластанного на полу оппонента. Затем ещё и ещё - лениво и совсем не сильно, скорее для профилактики, чем желая причинить реальный вред. В конце концов, если бы он желал отправить Снейка на больничную койку, карета скорой была бы уже в пути.
- Какую же ерунду ты несёшь, - Джек осклабился, последним пинком ставя точку в сегодняшней беседе.
Юноша мерно отряхнул одежду, потёр ушибленное плечо. Урок на будущее - не стоит недооценивать противника. Снова протёр костяшки пальцев платком с фамильной вышивкой, после чего присел рядом со Снейком, предварительно удостоверившись, что тот временно не способен на ответные меры.
- Дорогой Себастьян, - превозмогая отвращение, Джек сцепил пальцы на подбородке недруга и повернул его голову так, чтобы он смотрел ровно на его лицо. - Мне всё равно, какими эпитетами ты будешь меня называть. И что будешь пророчить - тоже всё равно. Ты не гадалка, а я не сельская бабка, чтобы верить этим россказням. Но если я ещё раз увижу, что ты ошиваешься около Лилит, то в следующий раз в беседе буду принимать участие не только я. И дело не ограничиться травмпунктом.
Статуар очаровательно улыбнулся. Разжал пальцы. Встал и снова достал платок, брезгливо вытер руки, словно только что касался не человека, а ядовитой жабы.
- Я понятно изъясняюсь? Или нужно добавить побольше эпитетов, чтобы ты понял, Снейк?

Сейчас.
Джек зажмурился, чувствуя, как из уголков глаз просачиваются слёзы. Привычный способ сбросить напряжение - помахать кулаками, перенести свою боль на другого - теперь не давал ни малейшего облегчения. Однако даже осознавая, что на этот раз потасовка не поставить точку в решении проблемы, Статуар продолжал снова и снова заносить кулаки для ударов.
А ведь получается, что потасовки никогда не решали проблему. Джек думал, что он ставит точки, а на самом деле Снейк был всегда впереди на шаг, а то и на десяток. Он терпел побои, но каким-то волшебным образом оказался победителем. Причём не только этой, но и всех предыдущих схваток.
Несмотря на то, что теперь Статуар вкладывал в каждый удар всю возможную силу, он чувствовал себя немощным мальчишкой. Снейк сгибался от ударов, но физическое превосходство на этот раз не приносило ровным счётом никакого удовлетворения. Сознанием Джек будто повис в метафизическом вакууме, не имеющим ничего общего с реальностью.
Да, они с Лилит ссорились. Часто. И, что скрывать, неоднократно всё сводилось к обоюдным обещаниям расстаться, за которыми непременно следовало бурное примирение. Джек и Лилит высказывали друг другу упрёки, посылали куда подальше - но потом обязательно сходились на поле конструктивного обсуждения, где выясняли отношения уже в совершенно другом ключе. Джек умел уступать. А Лилит умела найти компромисс.
Умела - если хотела компромисса.
Теперь же она не высказала Джеку ни слова. Просто изменила, швырнув в лицо свой выбор, как не подлежащий обсуждению факт.
Резкая боль вышибла из глаз искры вперемешку со слезами - Снейк снова воспользовался неподготовленностью  к ответной атаке. Так уже было когда-то, но к ретроспективному мышлению Джек сейчас был неспособен. Он схватился за нос, ощущая, как сочиться между пальцами липкая и тёплая кровь, и отступил на полшага назад. Следующий удар угодил в скулу, ещё один - в челюсть. Снейк разошёлся, и теперь уже Джек не находил в себе силы противостоять его напору.
Интересно, как поведёт себя Лилит, если он окажется на больничной койке из-за её нового избранника?
Рефлекторно отводя некоторые удары, Джек пятился назад. Капитулировал, словно прогоняемый с вражеской территории воин. Их кровь уже заливала пол, смешивалась. Делала соперников гипотетическими кровными братьями.
Впервые в жизни Джек Статуар не знал, что делать дальше.
  Извернувшись, он сомкнул пальцы на шее Снейка, вдавливая кадык в горло. Ему хотелось увидеть, как соперник извивается и молит о пощаде. Может, хотя бы это принесёт облегчение? Может, хотя бы тогда Джек почувствует, что контроль над ситуацией снова вернулся в его руки?
- С чего ты взял, что я тебя не убью? Давно надо было это сделать.

Тогда.
Если Снейка тошнило от слов Джека, то тому было тошно от одного только вида распластанного на полу Себастьяна. Жалкое тело, наполненное непомерными амбициями. Мерзкая гадюка, извивающаяся в предсмертных конвульсиях за пару секунд до гильотинирования.
Тогда Джек думал, что Снейк не достоин ненависти. Он отошёл на пару шагов назад, чтобы чужая кровь не запятнала его костюм, и плевок недруга не достиг цели. Статуар поморщился, испытав острейшее желание вымыть руки. А еще лучше - переодеться и сжечь все те вещи, которых коснулся этот гад.
- Ой, иди к чёрту. Джек с усмешкой отмахнулся. И с чего Снек взялся использовать слово "олень" в качестве оскорбления? Какой-то детский ход. Наверняка же слышал, что и друзья часто используют это прозвище.
Откуда оно пошло? Да шут знает.
Статуар игриво помахал Снейку на прощание и, стукнув в дверь условленное количество раз, вышел.
А через пару недель он понял, что исход их противостояния не будет таким уж очевидным.
В тот день должны были состояться очередные отборочные соревнования в команду регби. Джек грезил этим видом спорта, и последние несколько месяцев отдал самозабвенным тренировкам. Даже Лилит временно отошла на второй план, и это служило самым главным доказательством того, насколько Статуар горел идеей.
А из-за треклятого порошка всё пошло под откос. Друзья вынесли Джека с поля спустя пару минут после окончания разминки, и поначалу думали, что он перебрал с травой или таблетками. Когда же действие паралитика ослабло, Статуар уже точно знал, что драки за закрытыми дверьми спортзала станут постоянным рефреном их жизни - его и Себастьяна Снейка.

Сейчас.
Кровь попала в глаза, и Джек попытался вытереть её движением плеча. Сцепленные на горле руки сжимались всё сильнее, с каждой секундой хватка всё крепла, приближая их к развязке.
Статуар улыбнулся, чувствуя, как тёплая кровь стекает в рот и пачкает зубы. Снейк всё-таки умудрился разбить ему висок, да и из носа лило так, что начинала кружиться голова.
Статуар смеялся, и красные капли летели изо рта при каждом спазме грудной клетки. Пальцы давили сильнее и сильнее, и Джек уже мог разглядеть на чужой коже алые полукружья, оставляемые его ногтями.
- Я же предупреждал, что убью тебя, - выплюнул Джек в рожу гаду. Он не без удовольствия наблюдал, как мечутся в панике его зрачки. Любовался яркими отметинами, расцветающими на шее под сжимающимися пальцами. Он стал извращённым эстетом, и ловил каждый хрип, вырывающийся из глотки Себастьяна Снейка. Кислород уходил из его нутра, но Джек лишь чуть изменил хват, окончательно перекрывая доступ воздуха.
  - Ты мне не верил, наверное, - безумное торжество застило глаза ещё сильнее, чем струящаяся со лба кровь. Лицо Снейка походило на изувеченную карикатуру. Статуар тряхнул руками, наслаждаясь его предсмертным взглядом.
Теперь он по праву мог сказать, что ненавидит Себастьяна Снейка.
- А я убью.
Джека трясло так сильно, что пальцы ходили ходуном. Уже заныли мышцы, но он не собирался опускать рук. Мир сузился до одного лица, и лицо это из просто бледного стремительно превращалось в синюшную посмертную маску.
Беспомощный таракан. Жаль, нельзя просто раздавить его ботинком - приходится пачкать руки.
Тёмные глаза Снейка мутнели - или Джек просто видел то, что хотел видеть. Ещё десять секунд - и занавес. Он позвонит в скорую и в полицию, будет настаивать на психологической экспертизе и сядет за решётку ровно на столько, сколько в наши дни платят за осуществление самой большой мечты.
Но Снейк снова его переиграл.
Произошло странное. Змеёныш дёрнулся вперёд и прижался к Джеку в утрированном подобии объятий, а в следующую секунду...
Джек, вскрикнув, отскочил назад, отшвыривая Снейка на пол. Пламя занялось мгновенно, ведь Джек носил исключительно хлопковые рубашки. Занялось и мигом слизнуло безумие, владеющее юношей. Он почувствовал боль в ноющих перетруженных пальцах, но она мгновенно утонула в запахе палёного мяса.
Опалило подбородок, вспыхнули волосы, мгновенно истлели ресницы и, кажется, брови. Джек отшвырнул очки и ладонью сбил огонь с головы. Где-то рядом так же пылал Снейк - два долбанных феникса, из которых только один сможет восстать из пепла.
Статуар бросился на пол, взвыв от боли. Содрал с себя остатки рубашки и отшвырнул её куда-то в сторону. Брюки занялись позже, и Джек относительно легко сбил с них пламя. Начавший плавиться ремень обжёг руку.
Пронзительно запищала пожарная сигнализация, и этот звук вернул Джека Статуара в реальность. Над ним раскинулся потолок спортзала, где гирляндой мигали датчики дыма. Воздух с трудом пробивался в лёгкие. Боль была ослепительная и при том отрезвляющая.
С трудом поднявшись на ноги, Джек сбил огонь со своей догорающей рубашки. Чудовищный запах горелой плоти вызывал тошноту.
Он не собирался спасать Снейка. Даже не посмотрел в его сторону. Он решился на убийство, и это решение уже начало грызть его душу.
С трудом переставляя ноги, Статуар дошёл до двери зала. Повернул ключ и отправился прочь, избегая людных коридоров.