Очень удобно заканчивать все разговоры
Фразой понятной любому из нас - се ля ви.

За спиной оглушительно хлопнули двери Пьена. Точнее, нет, они, конечно, не могли хлопнуть. Благоустройство здания было не пустым звуком для бюджета.
Ригель решительно помотала головой, стремясь вытряхнуть оттуда мысли о галерее, о ее бюджете и о Лювиге. Всегда о Людвиге. Какого черта?
Ригель Элекстрано, ты выйдешь за меня?
С неба начинал накрапывать типичный лондонский дождь – мерзопакостно мелкий, больше похожий на водяную пыль.
В голове в такт каблучкам по мокрому асфальту стучало раздражение. Не замечая, куда этот ритм ее влечет, Ригель перебежала дорогу, удостоившись недовольного сигнала едва не сбившего ее автомобиля. Пронесшаяся мимо машина оставила в подарок брызги грязной воды на подоле юбки. И откуда только взялись лужи? Элекстрано подняла взгляд к небу, привычно затянутому темно-серыми тучами. Капли, слетавшие вниз с парапетов этих мрачных воздушных замков, несли в себе куда больше влаги, чем пыль, орошавшая ее лицо... Сколько? Пять-десять минут назад?
И где я, черт побери?
Ригель обернулась вокруг, недовольно смахивая дождевые капли с лица. С противоположной стороны улицы мигнула неоновая надпись «Мародеры».
Ни ума, ни фантазии, - догнала случайная мысль, когда она уже в очередной раз перебегала дорогу и толкала тяжелую дверь. Ветер догнал ее на пороге, толкнул в спину, взлохматил волосы, бросая намокшие пряди в лицо.
- Твою мать!
Отдирая налипшие непослушные пряди, Ригель пробралась к барной стойке и с облегчением приземлилась за ней.
- Виски.
Бросив бармену влажную купюру, она крутанулась на стуле, да так и замерла. На стене красовалась внушительных размеров фреска. Пиратский корабль выглядел шикарно. Все бы ничего, но взгляд ее наткнулся на изображение закованного в цепи Себастьяна Снейка, и развидеть это не представлялась возможным.
- Это что еще за БДСМ?.. – заторможено вопросила непонятно у кого Ригель.
Немного отойдя от непривычного образа друга, она обратила внимание на остальных персонажей, но лучше от этого не стало. Вот, ее дорогой братец. Вот, смазливый красавчик изображает лихого капитана. Вот, над картами склонилась другая смутно знакомая фигура. Сосредоточенный и немного печальный взгляд.
Где-то я тебя уже видела, парень...
Зашелестела картотека памяти, выплевывая нужный файл. Ромул Люпус сидит напротив нее в консультативном кабинете и рассказывает о своем лунатизме.
- Понятно. Та машина меня все-таки сбила. Нехилые предсмертные галлюцинации.
Рыжеволосая красавица (красавица?!) переместилась с периферии взора в центр.
- Вот дерьмо. Галлюцинации могли быть и поприятнее. Я передумала. Двойной.
По стойке шлепнула еще одна купюра.

(с) Хельга Эн Кенти - Анж де пари

Ригель ещё несколько мгновений заторможенно рассматривала рыжие волосы нарисованной Лилит, прежде чем до неё дошло, что прозвучавший на периферии голос вообще-то обращался к ней. Она скосила глаза, осторожно осмотрев его источник.
Расслабься, это точно не галлюцинация. Точнее можешь напрягаться - твои знакомые массово позируют для фрески в заштатном баре.
- Где моя шапочка из фольги... - пробормотала Ригель себе под нос.
Бармен подсунул стакан куда-то под локоть. Она нервно передернула плечами и опрокинула в себя виски.
- Повтори.
Ригель бросила ещё одну купюру на стойку и присмотрелась к фреске повнимательнее.
- Я думаю, наркоман, который это изобразил, должен стоить дороже, чем может себе позволить этот бар. Виски дерьмо.
Оказалось, обратившаяся к ней девушка не подошла, а вовсе подковыляла.  Молодая особа щеголяла гипсом на ноге и приязни почему-то совсем не вызвала. Зацепившись взглядом за гипс, Ригель увидела, что и он весьма недурно украшен.
- Вы художница, - констатировала она и кивнула на фреску. - Значит, ваша работа.
С гипса на неё смотрело лицо, которое она видела буквально вчера. Телефон Людвига надрывался добрых пять минут, пока они искали его по всей квартире. «Входящий вызов - Сизета», - сообщило устройство, когда Ригель выудила его из-за кресла, и мигнуло фотографией.
Она украдкой прикрыла глаза и попыталась взлететь. Взлететь не вышло. Осталось только отругать себя за глупый вариант с осознанным сновидением.
Белочка подкралась незаметно.
Ладно. Спокойно.
«Я замечаю, что я озадачен.»
А ведь полчаса назад озадаченность заключалась в том, что один не очень хороший человек решил предложить руку, сердце и обязанности супруги в придачу. Не стоило жаловаться, ох, не стоило.
Я не настолько не хочу об этом думать, чтобы мой мозг решил занять себя Себастьянов в цепях на пиратском корабле.
Честное слово, не настолько.
Внутренний голос звучал все более жалобно. Ригель сглотнула.
«Я замечаю, что я озадачен.»
- Что здесь изображено?

Художница оказалась на короткой ноге с барменом. Возможно, это помогло бару получить незаслуженно приличный декор. И голод адепта храма искусств, конечно же. Куда без него. Несмотря на симпатичный гипс и возможность самостоятельно заплатить за выпивку, глаза художницы были голодными. Пусть они не просили хлеба, скорее - зрелищ.
«Потребность в любви, уважении и самоактуализации?» - пошутил между делом внутренний голос.
Как бы там ни было Билли налил им виски. Ригель резво опрокинула в себя выпивку. Отличие от предыдущей виделось весьма зыбким. Впрочем, в груди и желудке расползалось тепло, что несколько примеряло с действительностью. Прикинув, что стоит повторить влитый внутрь объём и ее перестанет беспокоить дизайнерская задумка и вероятность масонского заговора, слушала художницу она довольно благосклонно.
- Любовь, конечно...- ответствовало далее.
Любовь. Хотите заинтересовать аудиторию - скормите ей одну из наиболее избитых тем. Шекспир был в этом хорош.
Любовь. Конечно, с красивой женщиной.
Дружба. Истории о собачьей преданности до гробовой доски. И другая сторона медали...
Предательство. Трусость, зависть и соблазны.
Война. Героизм, ранние смерти и общие благо.
Старо как мир.
- Истории, - она презрительно скривила губы. - Всегда об одном. Все известно наперёд. Не хочу учавствовать в экранизации личных дневников архетипов.
Последнее было брошено с интонациями горечи в голосе, а Ригель вдруг почувствовала, что от виски начало развозить - нить речи становилась скользкой, а собеседник менее важным.
Истории о предательстве - взгляд выхватывает болтающуюся на рее фигуру.
Истории о дружбе - можно с пьяной нежностью зацепиться за удивительно натуральный профиль Себастьяна.
Истории о любви - любовь пахла рыжим цветом.
Рыжина в волосах Лилит вызывала стойкое отвращение.
- Истории о любви могут закончиться лишь двумя способами: «жили они долго и счастливо» или «умерли в один день». Билли, повторите нам.
В кармане противно распищался телефон. Вряд ли это был Людвиг, скорее всего какой-нибудь банк намеревался предложить ей выгодные условия по кредиту (какая проза!), но Ригель все равно с досады саданула по кнопке отключения.

Слушая бессвязную историю, Ригель приговорила еще один бокал. Бар потерял свою геометрическую целостность. Стены больше не желали стоять параллельно, как принято в приличном обществе, вместо этого они стремились друг к другу, чтобы, прорвав потолок, пересечься где-то в звездных далях. Во имя сохранения геометрии пришлось припечатать барную стойку ладонью, но тут же, словно в насмешку, витрина наклонилась под горку. Как только ничего с нее не навернулось? Да еще и эти блики света, отражающиеся от блестящей поверхности столов, от пола, где кто-то оставил дорожку мокрых следов, от стеклянных боков бокалов – каждый из них норовил выстроить дополнительную плоскость, ни одна из которых также не хотела следовать законам здравого смысла и пространственной перспективы.
Проблема девочки была очевидна. Насколько она там ее моложе? Лет на десять? Пятнадцать? Все еще верить в сказки, где можно далеко уехать на раздельном холодильнике. Господи, какой абсурд. Любители сказок никогда не задумываются над тривиальными аспектами человеческих отношений.
- О чем будут говорить Золушка и Принц после свадьбы? Не знаешь? – она горестно усмехнулась, отодвинула бокал и, всем корпусом развернувшись к собеседнице, продолжила яростно, на одном дыхании. - Он, конечно, будет читать ей французскую любовную поэзию. Она – прислужка, что даже писать не умеет -  так и не наберется смелости признаться, что не понимает ни слова. Она будет недоумевать, почему он не находит забавными ее истории о налипшей на подол грязного платья соломе? Да ведь он просто никогда не подметал полов! Конец истории будет однозначным. Принц, дабы избежать неловкости, однообразия и скуки супружеской спальни, пристраститься к игре в шахматы с первым министром. Всеми забытая Золушка будет еженощно жаловаться на свои горести верным щебечущим птичкам. Грязь, что разводят эти маленькие друзья, будет ненавидеть весь двор. Ба-думмсс. Титры можно пропустить.
Ригель помахала бармену, игнорируя его полный скептицизма взгляд. На следующем раунде ее непременно предложат притормозить и даже пообещают заказать такси до дома.
- Вот он твой один – со своим вермутом и морепродуктами. И другой – с селедкой и водкой. Какое-то время царствует любовь. Все в порядке. А потом – нет. Не всегда, это правда. Но через какое-то время – все равно да.
Да есть ли он вообще – правильный рецепт? Ригель не грешила семейной терапией, но вот разных проблем из постели и быта наслушалась великое множество.
Нужно ли далеко ходить? Томас был образован, умен, амбициозен, в чем-то даже гениален. Проводил время на тех же нудных сборищах лондонского света, что и она. Почетный гость на приеме у матери. Вы только посмотрите – какая блестящая пара! Аж глаза начинают краснеть и слезиться.
Роджер Элекстрано обладал чудесной звучной фамилией, высоким доходом и главным неоспоримым достоинством – схожим профессиональным полем. Золотое время, когда не нужно переводит каждое предложения с родного с пометкой «пси» на простой человеческий язык. Почти парадиз, только удавиться хотелось хоть шнуровкой кроссовка. 
И Людвиг. Конечно, Людвиг. Может быть, будь у них иная жизнь... Та, где никому не бывает скучно, и всегда – шепотка безумия. Может быть, там бы все вышло как надо?
Вероятно – и там бы нет.
- Меня зовут Ригель. И мне не везет в любви.