Ох уж эти масс-медиа - нет им покоя.
Благо, хоть день выдался погожим. Джек плелся позади оператора, изредка прикладываясь к сигарете, и клял на чем свет стоит и свое начальство, и самого себя - и в особенности явно лишнюю бутылку рома, выпитую накануне на пару с Проционом. Благо хоть проиграться в покер Уайт ему не дал - а то с него станется. Поэтому Джек хоть и остался при своих деньгах (и даже немного их увеличил), но прибавил к капиталу еще и похмелье.
Гримерам пришлось изрядно потрудиться, чтобы замазать синеву под его глазами и убрать с лица отеки и морщины. Сам Джек изо всех старался сделать взгляд как можно менее страдальческим, но получалось, похоже, не очень правдоподобно, потому что шагающий рядом звуковик то и дело подкидывал искрометные шуточки и псевдоостроумные подколы.
А ведь это утро могло бы стать совсем не выдающимся, если бы не очередная инициатива руководства телеканала, которое посчитало крайне хорошей идеей раз в пару месяцев выгонять ведущих в поля, чтобы студийщики не забывали, как не сладок труд репортеров.
А чтобы жизнь заиграла совсем уж новыми красками, тему для репортажей начальники выбирали сами, и по итоговому материалу выбирали, кто из телеведущих получит премию, а кто - перспективу до конца своих дней рыться в чудом грязном белье да изображать энтузиазм на открытиях сомнительных городских достопримечательностей.
Этим утром в руки Статуара был торжественно вручен - нет, не сценарий. И даже не черновые наработки, раскадровки или хотя бы пара предложений, впопыхах записанная главредом на салфетке. В руки Джеку лег он - прекрасный желтый журнал из тех, после одного прикосновения к которому хочется помыть руки и глаза заодно. И в этом журнале виднелся заботливо наклеенный стикер зеленого цвета, намекающий, что иметь дело придется с недавним скандалом с участием владельца известного художественного салона.
Вскинув средний палец в ответ на очередной выпад звуковика, Джек еще раз пробежался глазами по смятой журнальной вырезке, которую захватил с собой. Он пытался уложить в шумящей голове имя владельца салона, которое до этого дня разве что слышал давным-давно в выпуске новостей. Благо, внешность у мужчины была довольно колоритной, что облегчало задачу с его поиском в толпе коллег по цеху.
Статуар зашвырнул дотлевшую до фильтра сигарету в урну и попытался повторить в голове план, который неизменно сопутствовал подобным сюжетам. Их съемочная группа, урезанная до репортера, оператора, звуковика и стажера на подхвате, ворвется в салон, где им будут совсем не рады. Потом план "а" - миролюбивое интервью, где мистер Статуар сыграет вежливого корреспондента, нежно запускающего руку общественности в трусы мистера Борджиа. Либо план "б" - старый-добрый скандал с тыканьем в лицо микрофона, прямыми вопросами ниже пояса и открытыми провокациями.
Что самое обидное, у последнего сюжета попасть в выпуск шансов куда больше. Вот только амплуа у Джека не позволяло ему опускаться до уровня туалетных журналюг, при виде которых медийные персоны прячут лица за капюшонами лица и, что называется, закрывают рот на замок и выкидывают от него ключ.
- Десятиминутная готовность, - возвестил Джек, останавливаясь у дверей салона. Уже с улицы чувствовался налет элитарности, присущей этому заведению - как в архитектуре, так и в едва уловимом аромате дорогих духов, выползающем из-за дверей. Статуар поправил галстук, смахнул с костюма несуществующие пылинки и кивнул стажеру, держащему перед ним небольшое зеркало. Видок так себе, но а призма телеэкрана исказит его еще сильнее - поэтому надо брать если не безупречной внешностью, то хотя обаянием.
Еще минуту он перечитывал журнальную вырезку, представляющую собой дайджест всех стандартных слухов, которые только могут возникнуть о состоятельном человеке, замеченном в реабилитационном центре. Версии произошедшего были самыми разными - от обыкновенной передозировки до замысловатого заговора отравителей с целью похищения особо дорогого экспоната выставки. Если бы страница не была покрыта глянцем, на руках непременно осталась бы вся та грязь, которой авторы поливали Рафаэля Борджиа.
- Рафаэль Борджиа, - вполголоса повторил Джек, надеясь не забыть это имя в самый ответственный момент, после чего махнул группе рукой и вошел в высокие двери.

Изнутри салон впечатлял куда больше, чем снаружи. Джек даже залюбовался интерьером, за что тут же был наказан натолкнувшимся на него звуковиком. Впрочем, тот тоже не смотрел под ноги исключительно из-за того, что был занят созерцанием окружающего великолепия.
Здесь пахло роскошью и пафосом. Статуар даже подумал, что это место непременно понравилось бы его родителям, если бы те уже с десяток лет не свешивали ножки с райских облачков. Каждая дверная ручка здесь словно обзывала тебя простым смертным, подчеркивая тем самым свою элитарность.
Периферийным зрением Джек всё же заметил надвигающуюся на него фигуру - у подобного места непременно должен быть воротила, вышвыривающий прочь каждого, чьи пуговицы недостаточно статусно блестят в свете дорогущих ламп. Статуар уже был готов дать отмашку оператору и перейти к воплощению плана "б", то есть обернуться скандальной фурией и всеми силами лезть на рожон, как объявился сам владелец заведения.
Имя, которое Джек так боялся забыть, само выплыло на поверхность, ловко прилепившись к облику странного мужчины, который протягивал Статуару свою узкую ладонь для пожатия.
Как заядлый пропойца от искусства Джек не мог не заметить, что в глазах визави отражается весь кутёж прошедшей ночи, а его вымученная улыбка вполне может потягаться в натянутости с улыбкой самого Джека.
Стараясь не думать, на чьем лице сейчас больше тонального крема, Джек радушно пожал потянутую руку. Что ж, похоже, план "а" встал в свою колею, а значит дальше всё должно пойти шаблонно и просто.
- Доброго утра, мистер Борджиа, - Статуар картонно улыбался, думая о том, достаточно ли мятных пастилок он съел, чтобы перебить запах перегара и не самых элитных сигарет. - Меня зовут Джек Статуар, я представляю новости седьмого канала. Мы хотели бы прояснить ситуацию с недавними публикациями относительно вашего пребывания в реабилитационном центре для наркозависимых.
Регламент не допускал отступлений, и Джек произнес полагающиеся слова так заученно и внятно, что в конце вполне можно было добавить, что всё сказанное может быть использовано против мистера Борджиа в суде. Или что он имеет право на адвоката и один телефонный звонок. Вместо этого Статуар бросил быстрый взгляд на оператора, готового по первой же команде расчехлить камеру, и тактично поинтересовался:
- Мистер Борджиа, готовы ли вы прокомментировать сложившуюся ситуацию? Если в этом есть необходимость, вам могут быть предоставлены соответствующие документы, в том числе редакционное задание.
Браво, занавес. Первый акт окончен, реплики сказаны безупречно. Джек облегченно выдохнул, стараясь ни на секунду не потерять маску любопытствующего дурачка, охочего до чужого исподнего. На самом же деле ему было глубоко всё равно, даже если бы Борджиа нашли в канаве возле дома Статуара в обнимку с гориллой и со шприцом в вене. Всё, что хотел сейчас Джек - сохранить своё теплое местечко перед статичными студийными телекамерами да скорее расправиться с этой грязной работенкой, от которой уже начало сводить мышцы лица.
И еще воды. А лучше - кофе. А в идеале - рюмку хорошего коньяка с лимоном.

- Джек, - любезно подсказал Статуар, оценив почти неуловимую издевку в голосе виновника сегодняшнего собрания. Опыт показывал, что человек, не имеющий намерения уколоть собеседника, никогда не забудет имени, которое тот только что произнес. Особенно если имя это - Джек. Куда уж проще.
Съемочная группа замерла рядом с такими натянутыми улыбками, словно Статуар был переговорщиком, посланным налаживать отношения с опаснейшим террористом. Шут его знает, какие мысли обитают в голове мистера Борджиа, но Джек был абсолютно точно уверен, что под кожаной курткой пояс смертника тот уж точно не скрывает. Поэтому напряжение, от которого побелели пальцы несчастного стажера, сжимающие планшет с бумагами, выглядело максимально нелепо.
Джеку даже казалось, что он прекрасно понимает чувства Рафаэля. Он и сам ненавидел эту категорию журналистов - пронырливых ищеек, только и ждущих случая вцепиться кому-нибудь пониже пояса. Уже не один раз такие вездесущие проныры караулили самого Джека у "Мародеров", снимали на мыльницы его осоловелое лицо и со временем научили мужчину добираться от бара до дома с абсолютно прямой походкой и осмысленным взглядом. А уж в том, что журналюги не пролезут в сам бар, Джек мог быть уверен - спасибо Проциону.
Между тем улыбки на помятых алкоголем лицах были так натянуты, что на них можно было сыграть пару-тройку аккордов. Однако по регламенту Джеку полагалось гнуть свою линию, тем более что последующий ответ мистера Борджиа вполне вписывался в стандартный алгоритм.
- Мы будем рады посодействовать вам в том, чтобы произошедшее было подано общественности максимально близко к правде, - канцеляризмы резали как слух, так и язык, но Статуар не намеревался отходить от предписанного сценария. Тем более что кожей чувствовал, как его спину буравят три пары нетерпеливых глаз. - Благодарю вас за предложение...
По правде говоря, дальше допускался некоторый плюрализм - сценарий разветвлялся, давая репортеру выбрать исходя из личного чутья. Можно было настаивать на съемке, или сдаться и пойти на поводу у капризного интервьюируемого.
- Но в таком случае мне придется воспользоваться диктофоном и записать наш разговор. За спиной стажер щелкнул ручкой, и Джек мог бы поклясться, что этот обыденный звук прозвучал одновременно обиженно и раздраженно. - Также нужно будет снять пару-тройку планов вашего прекрасного салона. Но несколько фраз на камеру вам сказать всё же придется. Основную информацию мы подадим закадровым голосом, но фабулу вам нужно будет озвучить.
Рафаэль вскользь оглядел помещение, и Джек имел неосторожность бросить взгляд на съемочную группу, один вид которой заставил удивиться, что он еще не был превращен в каменную скульптуру. Говорят, что команда при работе в полях - вещь первостепенная. А еще говорят, что те, кто на развилке выбора сворачивает туда, куда повернул Джек, обречены прослыть эгоистами и одиночками.
Вот и славно - тем меньше шансов, что его снова вытянут из уютной студии на кишащую сплетнями улицу.
- Вас устроит такой расклад? Статуар был более чем уверен в положительном ответе, поэтому не стал добавлять каноничное "в противном случае..." Превратиться в злобную фурию он всегда успеет, а вот выпить хорошего кофе с добротным виски - не факт.

Команде оставалось лишь снимать окружающее их великолепия - жми себе на кнопочку да радуйся. Однако оператор кривился так, словно камера в его руках превратилась в огромную скользкую жабу, а сам он стоял по колено в чужих испражнениях.
Звукарь, скорбно вздохнув, принялся записывать фон, попутно разглядывая экспонаты, в обилие украшавшие высокие витрины. Стажер покраснел, как школьница, стоило мистеру Борджиа обратить на него свой взгляд.
Надо же, кто бы мог подумать, что мальчишка падок на ряженых наркоманов, пусть и обладающих смазливым лицом и несметными богатствами.
Джек же в свою очередь раздал этой чудо-команде последние указания, заключавшееся в примерном описании планов, которые он видел в сюжете. Непременно общая панорама, в которой обязательно стоит зацепить смурных вышибал, подпирающих стены своими колоссальными плечами. Обязательно - пара крупных кадров выставочных экземпляров, желательно с золотом, которое в здешнем свете смотрится особенно благородно. Вид салона с улицы с акцентом на массивные двери.
Впрочем, все детали оператор может проработать и сам. Проблемы по технической части будут спрашивать с него, а это значит, что здесь Джек может не бояться подставы. Как и по части звука. А вот со стажером, конечно, посложнее - Статуар почти чувствовал, как сжатая в руках юнца ручка вонзается аккурат промеж его лопаток.
Поэтому Джек напоследок лишь очаровательно улыбнулся, заставляя лицо мальчишки скривиться, как от зубной боли.
- Пройдёмте, - учтиво вторил Джек, оставляя команду спокойно истекать желчью за его спиной.
Трясущиеся руки мистера Борджиа не укрылись от Джека, но, к сожалению, укрылись от бдительного ока телекамеры. А вот был бы кадр - тощий владелец салона, простирающий трясущуюся длань... Жаль, эти ослы не в силах самостоятельно сгенерировать что-то столь же эффектное.
Джек ступил на лестницу, немедленно ощутив то, что ощущал каждый богач, опускающий ногу на эти ступени. Он вмиг возвысился над простыми смертными, и каждая ступень поднимала его всё выше.
Стоило немалых усилий целенаправленно идти к кабинету Рафаэля и не отвлекаться на окружающую роскошь. Надо отметить, что интерьер действительно впечатлял, и интереснее всего было то, как местные дизайнеры, используя типичные для богачей материалы, смогли удержаться от аляповатости и безвкусицы. Статуар украдкой поглядывал по сторонам, с каждым шагом всё явственнее ощущая, как богемный воздух обволакивает кожу.
В кабинете будущего героя вечерних новостей Джек занял кресло, всем своим видом возвещавшее о том, что доселе в нем сидели только очень состоятельные задницы. Достал из внутреннего кармана небольшой диктофон - не больше сигаретной пачки - и положил на стоящий рядом журнальный столик. Теперь, когда его надзиратели остались внизу, Джек чувствовал себя куда свободнее, и главной его задачей стало сохранение субординации и получение достоверных факты, которые общественность будет обмусоливать пару ближайших недель.
- Боюсь показаться банальным, но у вас великолепный салон, - Статуар картинно улыбнулся, чувствуя, как благодаря этой улыбке вполне искренний комплимент обретает налет подхалимства. - Итак, мистер Борджиа, мы можем сразу приступить к записи интервью или сначала обговорить перечень вопросов. Как вам будет удобнее?

Владелец салона был крайне манерным, но Джек бы куда больше удивился, увидь здесь брутального самца с властным басом. Однако Рафаэль хотя бы не лез на рожон и был довольно учтив - понимал, что в сложившейся ситуации агрессия только усугубит его и без того пошатнувшееся положение. Надо отдать мистеру Бордиа должное - не многие могли похвастаться выбором именно этой модели поведения. За несколько лет телевизионной практики Джек повидал всякое, да и историй от коллег наслушался порядком. Стоило благодарить судьбу за то, что дежурившие на входе вышибалы сходу не превратили съемочную группу в отбивные.   
А Джеку удача благоволила еще и в том, что он без особенных усилий попал в святая святых - кабинет местного начальника. Услужливая секретарша, которую Статуар проводил заинтересованным взглядом, принесла кофе, и от Джека не уклонилась усмешка Рафаэля. В голову против воли закрался вопрос, сколько таких юных созданий полировали своими спинами блестящую столешницу, отдаваясь во власть этого манерного юноши с пагубными привычками.
К слову, о привычках. Джек хотел было достать записную книжку, в которую обыкновенно записывал вопросы для интервью, но быстро вспомнил, что сегодня он не только не подготовил их, но и сам ежедневник оставил где-то в студии. Впрочем, схема "знаменитость и передоз" всегда была в ходу на телевидении, и даже Статуар, будучи преимущественно студийным работником, хорошо представлял, какие вопросы тут следует задавать.
Бархатный виски заполнил кофейную чашку. Джек поблагодарил Рафаэля легким кивком и сделал аккуратный глоток. Жидкость обжигала горло, и в лицо будто дохнул жаркий пустынный ветер, забираясь под кожу и продувая до костей. Статуар, прикрыв глаза и наслаждаясь ощущением, вернул чашку на блюдце.
- Итак, мистер Борджиа, - Джек вернул лицу привычную холодною приветливость, верную спутницу профессионального журналиста. Не стоит показывать собеседнику, что глотка кофе с каплей алкоголя было достаточно, чтобы перейти на другой уровень отношений. - Вопросы в основном будут касаться недавнего инцидента, а также, если вы захотите, можно будет добавить пару слов про ваш салон. Не ради рекламы - не думаю, что она вам нужна - а для того, чтобы ввести зрителей в курс дела.
Борджиа сидел напротив, и его лукавые глаза красноречиво рассказывали Джеку всё, о чем он еще не спросил. "Случайная ошибка", которой тот назвал свой визит в наркологический центр, на деле касалась не употребления наркотиков в целом, а скорее относилось к неправильному расчету количества порошка, которое следовало вдохнуть, и прочей дряни, которую полагалось скурить или вколоть. И черта с два владелец салона раскаивался в своих вредных привычках - скорее наслаждался, как и мимолетных жестом секретарши, робко поправившей подол своей строгой юбки.
Статуар уважал чужие вредные привычки. Он полностью разделял мнение, что выбор между самоуничтожением и саморазвитием принадлежит только конкретной личности, и ответственность за этот выбор несет только она. Все люди, лезущие с проповедями о пользе здорового образа жизни, запрещающие беспорядочные половые связи и читающие нотации о вреде курения как правило оказывались куда большими развратниками и курильщиками, чем объекты их осуждения. Поэтому сейчас Джек, вынужденный стоять по ту сторону баррикад и пытаться показать телезрителям, как не хорошо употреблять запрещенные и полулегальные вещества, чувствовал себя не в своей тарелке. Более того, он проникся к Рафаэлю определенной симпатией - как к человеку, способному принять свои пороки и получать от них наслаждение.
Вот только взгляд владельца "Дюбуа", казалось, просвечивал Джека насквозь и тут же ставил диагноз, указывая на его не слишком дорогие брюки и не слишком блестящие ботинки. Не говоря уже о запахе не слишком элитного алкоголя и сигарет, который вряд ли смогли перебить не слишком дорогие мятные пастилки.
- Как подавать информацию, полностью решаете вы. Это может быть ваш рассказ либо стандартное интервью, в котором я буду задавать вопросы, а вы - отвечать. Вопросы будут касаться прежде всего вашего посещения реабилитационного центра - как долго вы там находились, какой вам поставили диагноз, были ли ранее аналогичные прецеденты. Само собой, напрямую говорить об употреблении наркотиков мы не будем, - говоря это, Джек выразительно посмотрел в глаза собеседника, сообщая, что во лжи нет никакой необходимости.
Статуар достал из внутреннего кармана журнальную вырезку, пару раз пробежался глазами по строкам. Затем потянулся за чашкой и сделал еще один глоток обжигающего зелья, так хорошо умеющего ликвидировать вербальные барьеры.
- Впрочем, ход нашей беседы целиком и полностью зависит от вас. У вас имеются какие-либо предложения?

Несмотря на то, что количество алкоголя, добавленного в кофе, было ничтожно мало по сравнению с выпитыми прошлым вечером, Джек уже чувствовал, как тёплые пальцы опьянения скользят к его внутренностям. То ли атмосфера располагала, то ли в крови оставалось достаточно промилле - так или иначе, во избежание казусов Статуар решительно вернул чашку с кофе на стол.
К тому же визави, похоже, намеревался выкручиваться до последнего. Джек сравнил бы его со змеей, но в его жизни и так было слишком много ползучих гадов, и с главным из них опрятно изящный Борджиа имел мало общего. Однако одно сомнений не вызывало - владелец салона не собирался украсить вечерний выпуск новостей своей душещипательной исповедью.
Либо собирался заставить Джека поплясать, как ученую собачку, чтобы заработать свой кусок информации, а в последствии и премиальных. Но что уж, такова игра. Если требуешь чего-то - будь готов отдать что-то взамен. Статуар это принимал, и, более того, не видел в данной аксиоме ничего удивительного.
В его жизни было мало тайн и одна-единственная настоящая Драма - разве может это заинтересовать такого искушенного ценителя искусства? Да Джек мог бы выложить ему всё, начиная с пелёнок и заканчивая сегодняшним утром, когда стоял в очереди в "Теско" с мятными пастилками и сигаретами. Что ему с того, что любопытный аристократишка узнает парочку локальных казусов?
Со стороны даже его великая Драма смотрелась смешно и банально.
Тем не менее, Джеку стоило определенных усилий не отвести взгляд от наглых голубых глаз Рафаэля. Свое предложение он озвучил с той же простотой, с которой минутой ранее сам Джек зачитывал привычную журналистскую присказку. Неужто тоже привык произносить эти слова? Выспрашивать у гостей их секреты?
Статуар усмехнулся, прикидывая, что это хобби никак нельзя назвать оригинальным.
- Боюсь, мои скелеты вас не то, что не удивят - даже не заинтересуют, - он натянуто улыбнулся, стараясь, чтобы дружелюбный тон не превратился в едкий. Как-никак, в его интересах подыгрывать капризам Борджиа, чтобы в итоге получить свои пять минут славы. Если для этого надо было посветить своим исподним - что ж, не даром журналистику называют второй древнейшей профессией.
Джек провел рукой по волосам, стряхнул с рукава невидимую пылинку. Пропустил шпильку о глупых вопросах мимо ушей, более того - постарался сделать улыбку как можно более мягкой. Коснулся оправы очков и сложил руки на коленях, приказав им не мельтешить и не выдавать тем самым подступающего волнения. Скользнул взглядом по чашке с кофе - заманчивым крепким кофе, еще пара глотков которого развязали бы ему язык - и вновь вернулся к наивным и бесконечно голубым глазам Рафаэля. Пресловутый тихий омут - и не поймешь, какие черти там таятся, пока они не оттяпают по локоть твою любопытную руку.
- Буду раз с вами побеседовать. Что конкретно вас интересует, Рафаэль?