Когда-то Гарри стоял здесь совсем маленьким мальчиком, и удивленно озирался вокруг, хлопая глазами. Для него самым волшебным было, когда Хагрид открыл эту кирпичную стену и показал вход в Косой переулок. Магия для него была чем-то потрясающим, красивым и необычным. Шутка ли: лодки, плывущие сами по себе к Хогвартсу (и ведь не было ни малейшего желания подумать, что к ним привязан трос, который их тянет! Нет. Так хотелось во все это верить); взлетающее вверх перо, ведомое самым простым заклинанием, которое с первого раза далось только Гермионе; парящие под потолком Большого зала свечи...магия и волшебство, которые не должны убивать. Увы, Гарри Поттер стал тем волшебником, вокруг которого Смерть ходит кругами, и все никак не может забрать к себе. Может быть, все дело в мантии-невидимке?
Мелкий и противный дождь смывал прохожих с улиц, но в одном месте они все-таки столпились, правда их быстро разогнали уже авроры. Гарри промок до последней ниточки, и заклинание сушки не помогло бы, дождь, как противный капризный ребенок, снова сделал бы так, как хочется ему. Гарри стоял и терпел ручейки, которые стекали с волос и падали на землю с кончика носа.
Она лежала на холодном каменном тротуаре, тыкаемая палочками и руками совершенно чужих и незнакомых ей людей. Они делали свою работу, но даже Гарри было неприятно от того, что это именно она. Нарциссой Малфой нельзя было не восхищаться, и Гарри боялся ее больше, чем ее мужа. Она не была высокомерной, но была гордой и статной. Она не боялась своих слабостей, и она не была так жестока, как ее семья. Она спасла жизнь Гарри однажды. Порой, он сравнивал ее со своей материю, которую никогда не видел. Думал, какой был характер у Лили Поттер? Она приняла Смерть вместо своего сына, миссис Малфой готова была пойти на тот же шаг. Удивительные существа - матери. Мать - это не просто человек, не просто женщина, это отдельный факультет Хогвартса.
На каком бы факультете ни училась девочка, когда она вырастает и становится матерью, то в ней соединяются лучшие черты всех четырех: смелость и страсть Гриффиндора, когда нужно защищать свое чадо; ум и проницательность Рейвенкло - когда нужно помочь выпутаться своему чаду из какой-то страшной ситуации; мягкость и заботливость Хаффлпаффа - когда чадо нуждается в ее любви; холодность и расчетливость Слизерина - когда она сталкивается с врагами своего чада.
Перед Гарри лежала не жена быашего Пожирателя смерти, не представительница гордого рода Блэков, даже не мать школьного врага Гарри, а просто сильная мать, которая погибла, вероятно, защищая свою семью. Нарцисса Малфой никогда не влезала ни в какие войны открыто. Она была за спиной своего мужа, что тоже делало ей честь. Сейчас, в такой возрасте, Гарри это понимал - неправильно, что жена и муж стоят бок о бок и воюют. Он бы не хотел, чтобы Джинни была аврором, слава Мерлину, его Джинни впитала в себя всю мудрость миссис Уизли. Наверное, это особенности воспитания девочек в чистокровных семьях.
Гарри никогда не забудет самое "любимо" свое воспоминание из тех чужих, что он видел. Воспоминание профессора Снейпа, когда он вошел в дом к Поттерам и увидел Лили. Гарри не хватало только этого эпизода для составления полной картины того, что произошло в тот день.
И сейчас, глядя на лицо миссис Малфой, он узнавал такой же прямой, сильный, резкий взгляд, какой был у его матери. У матерей нет возраста.
Казалось, что время идет еле-еле, на самом же дела авроры проработали не больше десяти минут, и улица была пустынна, словно ничего здесь и не было. И дождь перестал идти. Гарри еще постоял немного, высушил себя и отправился в Малфой Мэнор. О таком убийстве Гарри не хотел сообщать письмом, или вызовом семьи в аврорат. Ему казалось, что Нарцисса Малфой достойна большего. Он не трепетал от Люциуса Малфоя, не раскланивался всякий раз, когда его видел, не питал к нему особого уважения, но ради его жены он решил сообщить все лично. Он не хотел бы видеть лицо Драко совершенно, потому что мог бы понять его чувства. Впрочем, наверное, нет. Гарри потерял мать в несознательном возрасте, и он не знал, что такое, когда она у тебя есть. Он знает, что Драко не остановится ни перед чем, чтобы найти убийц, чтобы отомстить, поэтому лучше будет, если ему сообщит его отец, который, как казалось Гарри, все еще имел колоссальное влияние на сына.
Малфой Мэнор заметно постарел за долгие годы, несмотря на то, что ему куда больше, чем самому старшему представителю из живущих сейчас Малфоев. Дом стареет, когда стареет его душа. Им следовало бы подумать над этим.
Он постоял немного на пороге, собираясь с мыслями, но за долгие годы он так и не привык придумывать речь заранее, продумать, что ответить, если что-то спросят. Он ждал, пока ему откроют и все больше чувствовал себя подростком. Так бывает, знаете, когда разговариваешь с людьми, что знают тебя с детства. И если бы у Гарри была бы бабушка, то рядом с ней он и в 40 лет чувствовал себя десятилетним мальчиком.

Не наигранная, а скорее вынужденная вежливость. Вероятно, Люциус Малфой лишь однажды хотел видеть Гарри в своем доме, так это в самый первый год обучения. Сейчас, спустя много лет, ему отчего-то показалось, что Драко подошел к нему в школе в первый день, протянул свою руку не просто так. Беднягу часто вынуждали делать то, что выгодно семье. Подружиться с самим Гарри Поттером, иметь его вхожим в свой дом - не это ли высшая награда для Малфоя? В любой момент он мог бы сдать его Лорду, или наоборот - обеспечить своей семье вечную свободу от него. Гарри доподлинно никогда не знал, почему Малфои на стороне Лорда - так ли они его поддерживают, или это уже был страх. Он помнит только шепот миссис Малфой, вопрошавший, жив ли ее сын. В ней был страх, в ней была любовь. Мистер Малфой же всегда казался таким высокомерным, неприступным, нелюбящим, но Гарри хотелось верить в обратное.
Что было бы, если бы Гарри тогда пожал руку? Он попал бы на Слизерин? Но ведь дружба с кем-то не определяет характера. Вероятно, и у Драко появилось бы больше свободы. Да. Рон и Гермиона отличались тем, что у них была свобода. Гарри был сиротой, никто его не контролировал, родители Гермионы были магглы, которые и не знали толком, чем занимается дочь, а Рон..что ж, Рон был не первым ребенком в огромной семье, в которой после Фреда и Джорджа было сложно что-то натворить ужасное. Драко был заперт в своей клетке - выбор, с кем дружить, кому служить, кого убить..он не сам его совершал.
Мистер Малфой сейчас уже не был таким грозным, его не стоило бояться, и в доме было не так мрачно, как думалось Гарри. Невольно он даже представил себе, как маленький Драко носился. Или не носился? Каким он был? Слишком много Гарри думал о несостоявшемся друге, а все из-за того, что о нем напоминала ему его мать. Мать, которая хладным трупом лежала где-то в моргах больницы Святого Мунго, которая, по просьбе Гарри, не была изувечена в испытаниях и исследованиях о причинах смерти и прочей ерунде.
-Здравствуйте, - он долго подбирал слово, которое скажет. Пожелание добра стало бы как неуместным, так и снисходительным, и даже высокомерным. - Спасибо, - с такой же сдержанной вежливостью поблагодарил он, но не сел. Струна позвоночника натянулась, вызывая острую боль в районе поясницы. - Я тоже не ожидал, что мне придется однажды посетить Ваш дом с такими известиями, - он не мог выпалить сразу то, что вертелось на языке, он не знал, как правильно сообщать людям о смерти их близких. Он жил с этим с самого детства, он привык, он никогда не переживал момента, когда ему говорят, что человек, которого он чертовски любит, умер. Да, были множественные потери, но ничто и никогда не сравнится с потерей супруга, родителя или ребенка. Как сказать?
"Мы нашли тело миссис Малфой...нет..не так..нельзя..она же не кусок мяса...миссис Малфой была убита...тоже звучит отвратительно некрасиво.." Глупый Гарри никак не мог осознать, что Смерть выглядит красиво только в романтических поэмах восемнадцатого века. Они называли себя Пожирателями Смерти, а потом она пришла и всех сожрала, но не Малфоев. Их пощадила, вероятно, благодаря миссис Малфой. А может быть, она заключила сделку с самой Смертью, лишь бы ее супруг и сын остались тогда живы, и вот он - пришел час расплаты. Может быть, поэтому она так спокойна? И ей не хотелось, чтобы это было дома, чтобы мокрый дождь Лондона смыл все, что однажды к ней приклеилось, может быть, она просто любила дождь?
-Мистер Малфой, Ваша супруга...-он сглотнул, и увидел, как на лицо собеседника пала тень. Какая? Сомнения? Тревоги? Нетерпеливого ожидания? Тянуть нельзя. Всего три секунды, но это вечность. - Миссис Малфой погибла сегодня ночью, - замолчал. опустил глаза, как школьник, будто он виноват. Это не тот Гарри, который вылетел с турнира Трех волшебников с Седриком в руках, крича направо и налево, что Седрик мертв, что его убил  Волдеморт. Как было глупо. Как по-детски. Молчание, тишина - вот то, что нужно для осознания. Гарри был готов ко всему. Если его сейчас выгонят, то он уйдет, зная, что мистер Малфой сам его найдет, как потребуется, настаивать ни на чем не следует.

Сдержанность - это качество всегда восхищало Гарри в чете Малфоев. Оно было во всех, кроме Драко, но и тот со временем постарался напустить на себя пыль этой фамилии. Гонцов с плохими вестями убивали, и будь это не мистер Малфой, Гарри готовился бы держать оборону и отбивать атаку. Так не раз бывало, когда аврор сообщал о смерти близкого. Не всегда летели проклятья, конечно, чаще приходилось прятаться от чайных сервизов, диванных подушек и прочих вещей, подворачивавшихся по руку. Иногда адресат падал без сознания и не мог произнести ни слова, и аврор ждал, пока тот придет в себя.
Гнев не обрушился на Гарри, напротив - воздух стал сгущаться, стал таким тягучим, что приходилось делать усилия, чтобы вдохнуть, сосудам было сложно доставлять его в легкие, еще немного, и комната поплывет, будто опущенная воду. Вода сейчас не помешала бы.
Мистер Малфой задал самый страшный и сложный вопрос, ответ на который вызывает жутчайший страх. Как правильно сформулировать? Выдать ему сухие факты, записанные в протоколе? Разве миссис Малфой такого достойна? Впрочем, вопрос был не в ней, ее здесь не было. Мистер Малфой тоже не заслуживает подобного к себе отношения. Позволил бы он проявить некое сочувствие? Вряд ли. Он из тех людей, что будут держаться, стоять с непроницаемым лицом, пока все на него смотрят, и только самые близкие будут видеть, как дергается безымянный палец на правой руке, сдавливаемый старым обручальным кольцом, которое уже и не снимается, да уже и не надо.
Кто-то осудит его за бесчувственность, на чертсвость, может быть, даже обвинит его в том, что он не любил свою миссис. Гарри же будет всегда восхищаться и слегка завидовать его аристократизму. И не в происхождении рода дело, а в том, как чета Малфоев себя несет этому миру, именно "несет". Когда кто-то из них, из Малфоев, не Блэков, входит в комнату, все взоры обращаются к нему, некоторые подтягиваются, выпрямляют спины, будто это их сделает хоть сколько-нибудь ближе к Малфоям, кто-то перестает дышать и холодеют руки от неведомого страха, хоть Волдеморт уже давно ушел, и Малфой потерял былую власть. Однако Малфой умеет принимать поражение, чего, например, не умел Снейп, который порой опускался до мелочных мстительных действий. Гарри хорошо помнил, как хотел он смерти Сириуса, как настаивал он на его казни и все из-за глупой шутки. Мистер Малфой же вызывает непомерное уважение, когда строит свои коварные планы.
-Она была убита этой ночью, - он завел руки за спину, полностью отдаваясь во власть реакции мистера Малфоя. Он даже не будет сопротивляться, наверное. "Тело?..нет, нельзя так сказать...", - ее нашли ранним утром и сейчас она в аврорате, - и дальше могла бы последовать стандартная просьба о том, чтобы помочь расследованию, чтобы убийца был найден, но Гарри знал - он не будет помогать, он будет делать все сам. Гарри так же поступил бы. - Я сделаю все, чтобы их найти, - он убрал из предложения стандартное "мы", которое так обтекаемо и не дает никаких гарантий, и он точно знал, что это не один человек. И все равно во рту был вкус полыни - горькой и мерзкой, от которой потом отплевываться приходится, увы, других слов у Гарри не было, и он замолчал.