Ветер в лицо, руки на руле мотоцикла, чужие пальцы стискивают легкую кофту. Флай в очередной раз перерыла свой гардероб в поисках наиболее раздражающе яркой вещицы. Она не могла перестать наслаждаться моментом, когда Сизета закатывала глаза, каждый раз внутренне, Флай была уверена, распространяясь на тему непохожести, неуместности и чрезмерной яркости. Да-да, Флай - человек слишком. Хонки предполагала, что, если бы Сизета отпустила свой ремешок и увидела ее в повседневной жизни, она бы удивилась преобладанию черного в ее гардеробе
Никто бы не смог назвать Флай Хонки бледной, невидимой или незаметной. Но, будучи стилистом, которые, как верно заметила Сизета в их самую первую встречу, должны были соответствовать своему громкому имени – то бишь, не одеваться как жар-птицы, Флай в рабочее время предпочитала темные тона, но яркую окантовку.
Сейчас Флай была в прекрасном расположении духа – еще бы, Сизета была вынуждена выбраться  из склепа, который она почему-то называет собственным домом и теперь они чинно, ну, почти чинно, направлялись на мотоцикле в зоопарк.  Оправдывая свое  заявление – дом у Сизеты был прекрасен, но тот факт, что она намерено не хотела появляться на людях со столь, мммм, выделяющейся, скажем так, любовницей, заставлял Хонки чувствовать решетки на окнах, которых не было.
Сизета на мотоцикле – это было именно то зрелище, которого не хватало Флай для идеального дня. Долги, долги… Да благословят все известные боги, которые существуют и которых нет тот день, когда азартная жилка была встроена в великолепное тело женщины, что сейчас прижилась к моей спине. В первый раз увидев средство передвижения юного, (не такого уж и юного, если говорить на чистоту), стилиста Сизета морщила нос и говорила, что только через мой труп. Ну, или нечто подобное.  Флай любила своего Би, как она привыкла называть агрегат, особенно в те моменты, когда он ломался, не слушался ее, выкидывал фортели на поворотах или возмущенно глох в неподходящее время. Хонки, ненавидящая зависимость пуще всяких пыток, спустя пару поломок, сама начала копаться в моторе. Чаще, это не приводило к успешным результатам, и нередко ей приходилось с обреченным видом тормозить проезжающих мимо автовладельцев с просьбой о помощи. Но иногда выдавались и хорошие дни.
Они подъезжали к кольцевой, когда Флай поняла, что сегодня не такой день. Би начал возмущенно гудеть, пофыркивать, и, она знала, скоро бы издал последнее возмущенное «Пфф», и заглох. Попасть в столь нелицеприятную ситуацию на первом свидании не хотелось. Тем более, что первое свиданье Флай досталось кровью, потом и довольно тяжелой работой руками и языком.
Глупость какая! Ты никогда не ходила на свидания.
Ну и что? Сизета об этом не знает.
Тебе это никогда не нравилось.
Это потому, что я выступала в роли соглашающейся стороны. А теперь я хочу.
Это бессмысленно.
Я хочу.
Это пустая трата времени.
Нет.
Хм.
Мы посмотрим на зверюшек.
Ты не доедешь до зоопарка. Я бы вообще не советовала из дома выезжать.
Тогда…
Би глохнет, ты же слышишь?
Ну….
А еще у вас не будет секса ближайшие мммм, много часов.
Мы не так долго.
Испугалась.
Нет, я…
Мотоцикл пофыркивал. Флай сделала вид, что так и должно было случиться, и что до самого зоопарка они должны будут добраться на своих двоих. Ведь уговор был: три оргазма – добро на свидание. Детали опустим.

Ночь, неделю назад.

Флай откинулась на подушки. Кто придумал шелковое белье? Может, спать на нем и хорошо, но, когда твое тело совершает довольно активные действия, они скользят и сбиваются.
- Вот видишь, иногда внеплановые визиты хороши, - Флай знала, что Сизета не расположена отчитывать ее прямо сейчас – она нежилась, отходя от последнего оргазма. – Можно, к примеру устроить сексуальный марафон.

Настоящее время.

Флай огляделась. Пролетев мимо музея мадам Тюссо и вылетев на Бекер-стрит с кольцевой, она осознала, где находится. Черт. Люпус. Флай совершенно забыла об этом. Ладно,  парк большой, может, они даже не встретятся.
Пам-пам, ты дождалась последнего «Пфф».
Мотоцикл окончательно заглох.
- Мы приехали. Думаю, не стоит бросать Би у входа. Я оставлю его здесь. Прошу, - Флай спрыгнула и с торжественным видом подала руку Сизете. – Я объявляю наше первое свидание открытым.

Отредактировано Nymphadora Tonks (2015-07-24 21:48:15)

Флай предстоял прекрасный день.
- И почему именно зоопарк?
- Сизета, разве можно в Лондоне отыскать место менее официальное и пафосное, чем зоопарк? Я просто не могла не привести тебя именно сюда. Ты постигнешь все прелести активного отдыха сегодня, к тому же, помнится нам обеспечены прогулки на лошадях, если ты только пожелаешь.

Она вытащила ключи из зажигания и обеспечила элементарную антиугонную предосторожность - толстая железная цепь обвила забор, у которого умер железный конь. Она отбежала от ограды и приблизилась к девушке сзади,  обвив ее руками, как только несколько минут назад делала сама Сизета. Она вдохнула ее запах и вновь подивилась.

Флай никогда не отличалась постоянством связей и то, что она испытывала рядом с этой девушкой, приводило ее в ужас,  обеспечивало многочасовые темы для размышления, заставляло просыпаться по утрам и тонуть в ее постели, каждый раз, не веря своим собственным ощущениям. Для Хонки было в новинку просыпаться с кем-то, хотя и пару раз в неделю. Сизета вот уже полгода боролась с ее внезапностью, вспыльчивостью и непостоянством. Она ненавидела незапланированные визиты, непродуманные планы и отсутствие логики, которая и в гости к Флай не особо часто заходила. Сизета иногда напоминала Хонки застывшую ледяную фигуру, но это ее не только не пугало, но и не обманывало. Она видела тонкие нити нежности, что пронизывали снежный образ. Слабости, и... Любовь. Хонки никак не могла понять, откуда в ней поселилось это чувство. Флай всегда бежала от него, скрывалась и не собиралась попадать в лапы этой зубастой твари. Единственной причиной, по которой девушка все еще была здесь, была та, что Сизета хотела этого еще больше. Она только что вырвалась из золотой клетки, и, определенно, не была намерена привязывать себя обратно. Сизета обмолвилась – только свободные отношения. Флай других и не знала. Консенсус. И вот уже полгода невообразимая каша в голове не давала Хонки существовать. У нее никогда не было собственничества по отношению к другим людям: она появлялась и исчезала, как морозный рисунок на стекле. Ее не беспокоило, что происходит за дверью, когда ее нет в комнате. Никогда. И именно поэтому она не могла понять, почему ее так тянет узнавать женщину идущую рядом. Не только мазками – портрет, и человека нет. Она хотела посветить Сизете зал. Она хотела создать галерею в ее честь. Она сошла с ума.
Сейчас дама ее сердца всем своим видом выказывала недовольство, а Флай тихо смеялась про себя. Сизета была самым романтичным человеком, из когда либо ей встречавшихся. Холодным, но романтичным. Конечно, если бы она сказала это вслух, она бы получила щелчок по носу, презрительную насмешку и закатанные глаза. Сизета видела мир без наслоений, и, не смотря на это,  в ней осталась внутренняя красота и способность видеть. Она любила столь незначительные мелочи, которые Хонки, даром, что художница, иногда даже не замечала. Она слишком многое скрывала и слишком сильно старалась создавать впечатление. У нее это прекрасно получалось, но с Флай не работало.
Распахнутые ворота зоопарка. Первый раз не с запасного хода. Она приобрела два билета и с листками, зажатыми в руке, вернулась к Сизете, оставленной у входа.
- Идем?
Мимика отразила, что она об этом думает, и Флай тут же захотелось ее поцеловать. Хонки потянула ее за руку сквозь главный вход, и резко увела с просматриваемой площадки – она знала зоопарк, как свои пять пальцев. Не слушая недовольные возгласы Сизеты, Флай укрыла их обеих под раскидистой ивой, скрытой от посторонних глаз. У них впереди еще целый день. Животные могут немного и подождать. Флай прислонила Сизету спиной к дереву и обвела контур лица ладонью. Сокровище. Она завела руку за шею и потянулась к губам.

Бесстыдница. В двух шагах от тебя дети пришли на зверят смотреть.
Пусть смотрят, я им не мешааааа....

Поцелуй увлек, она пробежалась язычком по зубам и прикусила губу. Ням-ням. Запах кружил голову, разгонял кровь и дарил приятно будоражащее ощущение. Отрываться не хотелось. Идея с зоопарком уже не казалось столь удачной. Внезапный хруст ветки и шорох листьев сзади отвлек ее внимание. Флай резко обернулась. Работники зоопарка. Черт.
За ее спиной стоял Ромул Люпус.

Черт. Черт. Черт.
Я говорила.

Флай еще чувствовала вкус чужой помады, а губы горели. Она уставилась на смотрителя зоопарка, последний раз видела которого около семи лет назад, и поняла, что влипла.
Ромул совершенно не изменился, по крайней мере, внешне. Он был также высок, немного сутул, он по-прежнему излучал ауру надежности и спокойствия, которая так привлекала ее много лет назад. И ее все так же тянуло сбежать и спрятаться от него в ближайшей подворотне. Тот месяц, что она праздно шаталась по зоопарку, оставил в ее памяти несколько вещей – ранние подъемы, невыносимо потерянное время в пробке у музея мадам Тюссо, уютные чаепития и несколько изрисованных альбомов. Волки, панды, павлины, орлы, филины, грифоны, олени, ламы, лошади, косули, лисы, стервятники, сурки, толпы грызунов, и, конечно, большие кошки. Она любила их грацию, подвижность, их леность, аристократичность, плавность, тонкость, стиль и шарм. Они были безразличны к судьбе мироздания – их могла потревожить лишь опасность для прайда и не вовремя принесенная пища. Сизета напоминала ей одну из этих кошек – столь же изящная хищница. Сейчас Флай боялась и подумать, что сделает с ней эта женщина после, с учетом того, что перед их глазами сейчас настойчиво маячило прошлое Хонки, и это самое прошлое пошло застукало их в самый неподходящий момент.
Ромул натянуто улыбнулся.
- Не ожидал тебя здесь увидеть, Флай. Особенно… м-м… в компании. Представишь нас?
Флай посмотрела на него немного исподлобья и подумала, что это конец. Она с негромким звуком выпустила воздух из легких, ее глаза забегали по окружающему пейзажу, ища ответ.

- Мороз и солнце, день чудесный…
- Любительница иностранной поэзии. Скорее, жара и лето, день паршивый.
- Фи.
- И что я должна сказать на это? О, знакомьтесь, Ромул – одна из ярчайших ошибок моей молодости. Сизета – моя новоявленная страсть и потенциальная причина моей смерти.
- Очевидно, от переутомления.

Флай покраснела. Это было забавно. Ее заставил покраснеть собственный внутренний голос.

Неделю назад.

- Брось, Сизета, - Флай села на нее верхом и начала рисовать ладонью длинную линию, начиная от шеи, и спускаясь все ниже. Тело, распластавшееся под ней, просилось на холст. Немного позже. Сейчас она была занята его изучением и лицезрением – нет ничего крамольней, чем отрываться от эстетически совершенного объекта для его изображения. Позже, все позже. Флай умирала от тактильных ощущений, что ей дарила эта женщина. Сейчас ей казалось, что вплоть до этого момента она никогда ни с кем не спала. Ощущения были болезненные – они возносили ее чуть выше, чем вершина блаженства. – Ты думаешь, что я не способна доставить тебе удовольствие, хм, три раза подряд? Эта грудь, - легкие касания, проигрывание невидимыми волосками, - этот живот, эти бедра – ты умудряешься меня возбуждать, даже не двигаясь. Я готова писать тебя по памяти, - ее голос слегка сбился – она заметила чуть дрогнувшие ресницы – единственное доказательство того, что Сизета не спала.  – Хочешь, я могу собственным языком выписать репродукцию твоего любимого Дали на  твоем теле? А лучше – на спине. Там ведь тысячи чувствительных точек, не так ли? Ты сама запросишь продолжения, а я не перейду к главному блюду, пока не закончу. Ты хочешь этого, Сизета? Ты хочешь оспорить мое владение искусством любви на практике? Трижды. Я заставлю тебя трижды рухнуть со своего пьедестала, а ты взамен, согласишься провести со мной день так, как этого захочу я. – Она уже начала исполнять свою просьбу, коснувшись кончиком зыка ключицы, в полной уверенности, что Сизета согласиться на условия.

Настоящее время.

- И тебе привет, Ромул. Да уж, я старалась обходить зоопарк стороной – иначе все мои работы бы превратились в причудливое переплетение различной живности. Мне хватило впечатлений, - буду доброжелательной и милой. Вспомнить бы еще, почему я тогда сбежала. – Сизета, моя, ммм, подруга, - она бросила взгляд назад. Флай только сейчас поняла, что невольно встала, загородив собой женщину за ее спиной. Ну вот, и кто у нас защищает прайд? Очевидно, пернатые тоже не без греха. – Ромул – мы с ним работали вместе, недолго, в этом самом зоопарке. Хм, длинная история, включающая в себя нарушения закона, татуировки и пончики. Помнится, я была тогда от них без ума.

- Как, впрочем, и сейчас, сладкоежка.
- Заткнись.
- И чего ты так много болтаешь?
- Я волнуюсь. Что мне делать?
- Снимать штаны и бегать. Может, поможет.
- Определенно, это отвлечет всех от неловкой ситуации. Пойду, попробую.
- Фи.
- Сизета от меня сбежит.
- Не ной. Прорвемся.