В глазах качается звёздное небо     
Из-под ног уходит трава     
Так пьян ещё ни разу я не был     
Где была моя голова?!
(с)Тэм

Утро, начинающееся с воплей Себастьяна Снейка – плохое утро. Не надо быть мудрецом, чтобы это понять. Если же Себастьян кричит на тебя, то утро плохое вдвойне.
- Ригель,  вставай, проявление распада урана. Свадьба через полчаса!
Пришлось подорваться на подушках и в ужасе захлопать глазами.
- Чья?! Моя?! – в панике вопросила она прежде, чем картинка перестала расплываться.
На вопрос ей никто не ответил, но по вискам тут же ударило тупым молотом похмелья, а свет немилосердно резанул по глазам. Ригель замутило и прошлось упасть обратно на постель.
Взгляд вперился в люстру. Мерзость какая. Свадьба… Свадьба…
- Твоя свадьба, - хрипло заключила Ригель, выцарапывая со стенок черепа остатки мозга.
Калейдоскоп картинок закрутился перед глазами. Вот, хмурое лицо Себа, гипнотизирующего бокал, менее хмурое лицо – бокал успешно перегипнотизировал Снейка и был уже опустошен. В воспоминаниях проступило изображение величественного белого павлина, украшавшего стену бара. Себ говорит, что по вкусу он должен быть похож на курицу, она почему-то начинает настаивать на том, что есть их никак нельзя. Бармен безуспешно убеждает их, что снимать картину со стены для выяснения этого жизненно важного вопроса совсем необязательно…
От свистопляски воспоминаний на нее вновь накатила дурнота, и Ригель мученически застонала.
От Себастьяна сочувствия было не дождаться. Она стекла с постели на ковер и зашарила по карманам пиджака. Пиджака?.. Деталь, вне сомнения, мужского гардероба она стянула с плеч и некоторое время тупо рассматривала. Для Себа вещь была слишком широка в плечах, а в ее платяном шкафу такого точно не водилось. Попялившись на пиджак еще какое-то время, она продолжила шариться по карманам. Щелкнула зажигалка и Ригель почувствовала себя скорее живой, чем мертвой.
Зажатая в зубах сигарета помешала ей ответить другу что-то содержательное, поэтому пришлось ограничиться подбадривающим мычанием. Подрагивающими пальцами она пыталась попасть по иконке карт на чужом телефоне.
- Отсюда двадцать минут пути. Закажи такси.
Кажется, Себ говорил что-то еще…  Ах да. Костюм.
Безвыходных ситуаций, конечно не бывает. По крайней мере, так оптимистично сказал ее разум, прежде чем сделать хозяйке ручкой. Себастьяну стоило знать, что похмелье Ригель переживает тяжело, поэтому голову ее в таком состоянии посещают исключительно гениальные мысли. Но Снейк похоже варился в соку собственного экзистенциального ужаса, поэтому пришлось пожать плечами и набрать номер.
- Мне нужно, чтобы ты кое-что доставил. Через десять минут.
- Для тебя что угодно, красавица, - елейно ответил ей собеседник.
- Костюм. Черный. Размер… Как на тебя примерно.
В трубке повисло озадаченное молчание.
- Опять перебрала и ошиблась номером? – любезность из голоса пропала моментально.
- Мне нужен костюм.
В не слишком печатных выражениях ей сообщили, что доставкой одежды, пиццы и прочим…гм…этот милый человек не занимается. Ригель поморщилась и отстранила телефон от уха. Пришлось доползти до ванной, чтобы не травмировать и без того страдающего Себа. Впрочем, тонкая дверь едва ли могла заглушить ругань самой Элекстрано, которая столь же доступно доносила до собеседника, что лучше бы он развозил пиццу, тогда ему не пришлось бы тащить ей свадебный прикид жениха. Некоторое время обмен любезностями продолжался, затем Ригель ткнула на карте в середину их маршрута, продиктовав адрес. В ответ ее послали по адресу более известному.
Она выпила воды из-под крана и критически оглядела торчащие во все стороны волосы и местами примявшееся платье. Утешало, что свадьба все же была не ее.
- Шевелись, Снейк. Хочешь, чтобы невеста смылась с каким-нибудь другим проходимцем?
Таксисту она велела пошевеливаться, приправив рекомендацию банкнотой, а сама курила в открытое окно.
- Тормози.
Таксист бросил на нее злобный взгляд, и Ригель с трудом удержалось от того, что бы ткнуть его сигаретой в глаз. Машина остановилась у тротуара. К ним проковыляла личность сумеречной наружности и неопределенного возраста. В открытое окно ей швырнули объемный пакет, посулив жуткую смерть, сдобренную половыми сношениями до, во время и после. Ригель демонстративно подняла стекло и бросила сверток назад, где притих Себастьян.
- Переодевайся, - не терпящим возражений тоном заявила она и перевела взгляд на водителя. – А ты чего встал?! Я тебе за парковку плачу?! Не успеешь на церемонию, познакомишься поближе с моим милым другом!
И радуйся, если это будет не Себ.

Лунный луч на полу. Я, устав почивать, 
Обнаружила тебя в одной квартире со мной. 
Видно это неслучайно, пора рассказать, 
Как тебе будет сложно с такою женой. (с)

Лилит, довольно улыбаясь, крутилась перед большим зеркалом, в специальной комнатке, которую можно было занять перед регистрацией, с целью почистить перышки, макияж подправить, да всё в таком духе. Она решила не делать громоздких свадебных причесок. Мороки с ними потом - на весь день, меньше удовольствия получишь, ради сомнительного сияния.
До церемонии оставалось полтора, почти два часа. Ночевала Лилит у друзей, не желая видеть утром, в день своей свадьбы, перекошенное от отвращения лицо матушки.
Не желая слышать её причитания, по типу: беги, пока можешь, дочь.
За спиной появился отец - в темно-синем недорогом костюме и в до блеска начищенных темно-коричневых ботинках. Его волосы были тщательно расчесаны. Папа счастливо улыбнулся, глядя, как фата обрамляет её светящееся лицо.
Лилит обернулась, подав ему руку, слегка сжимая пальцы:
- Я так рада, что ты здесь!
- А где же мне ещё быть, дорогая. Вести к алтарю дочь, мою маленькую рыжую девочку. Я мечтал об этом всю жизнь.
- Тебе ещё полагается танец!
- Больше мне ничего не полагается?
Оба звонко рассмеялись.
Нервничать она начала, когда часы показывали пятьдесят минут до начала церемонии. Ведь настойчиво и убедительно просила приехать хотя бы за полчаса(а лучше за час), чтобы успеть объяснить кто, когда, как и откуда должен идти, в каком порядке и композиции должны расставиться по пространству гости. Бракосочетание, на самом деле, не такая уж простая штука. Большой украшенный зал, алтарь, строго отведенные места всех  присутствующих, шествие невесты под руку с отцом, звуки марша...это почти сценарная постановка, точность важна.
- Пробки, что ли...
Лилит нехорошо сощурилась, между бровей залегла напряженная складочка. Отец, будто бы почувствовав нестабильность чада, сказал:
- Уверен, они будут тут с минуты на минуту...
Поправлявшая белоснежную длинную перчатку, где-то в районе локтя левой руки, Ифан вдруг порывом вскинулась, как будто вспомнила о том, что дома утюг не выключен.
Утюг звали Ригель. И она была абсолютно уверена, что он не выключен, этот чудовищный агрегат работает от блока бесперебойного питания. Мог ли Себастьян не позвать эту взбалмошную девицу в единственный день, когда женится на девушке своей мечты? Не мог. И суть даже не в том, что он её позвал а, скорее всего, в том куда она его позвала.
- Ну, теперь-то мне всё понятно. Сам Себастьян никогда не додумается опаздывать на собственную свадьбу. Уверена, если бы не "особые обстоятельства", пришел бы в пять утра, как миленький.
- И кто же его надоумил?
Папочка явил святую наивность собственной персоной.
Когда часы показывали без двадцати - Лилит уже не могла(и что намного важнее, не хотела) спокойно сидеть на месте. Она издерганно расхаживала из угла в угол, как некормленая тигрица. Выражение лица являло собой очень необычную палитру из взбешенной бледности, радостного лихорадочного-счастливого блеска глаз и опасно порозовевших скул.
Эдакая оголодавшая гарпия, нотрдамская горгулья во плоти, которая зачем-то выходит замуж.
Отец вбежал небольшим смерчем, заикаясь, сообщил - подъехало такси, всё в порядке, жених на месте, одна штука. 
Весь его внешний вид, увы, говорит о том, будто молодой парень сейчас в диабетическую кому впадет, а может это цвет костюмчика так отливает. А его спутница похожа на человека, который отправит кого-нибудь в нокаут, с минуты на минуту.
- Не волнуйся, она всегда так выглядит. 
Лилит приближалась к ним быстрым, уверенным, чеканным шагом, точно маршировала - суровая невеста. Пальцы сжимали небольшой букетик бело-голубых роз так, словно девушка собирается выдавить эти цветы из сетки мироздания голыми руками.
Никому бы не оказаться на их месте...
Для пущей полноты апокалиптической картины позади не хватало только костров инквизиции, взметнувшихся до самых небес, или ядерного взрыва, грибом вырастающего, сливаясь с безоблачным небом. 
Вся в белом, фата реет, как флаг на шквалистом ветру, миндаль глаз реалистично напоминает раскаленную спираль. Свободно рассыпающиеся по плечам рыжие волосы, в которых играют озорные блики солнца, добавляя оттенка - заменяют весь огонь преисподней ярости, должный развернуться за спиной, словно гигантский веер.
Казалось, она начнет с кипящей ругани, по типу: "Да как ты мог?! Опоздать на мою свадьбу, в первую очередь на мою, а уже потом на нашу, это несусветная наглость!".
Но Лилит начала с иного:
- Немедленно сотри это страдальческое выражение со своего лица, Себастьян Снейк! Готическая королева, можно там поторопиться как-нибудь?
Она, поджав губы, требовательно заглянула за плечо своего будущего уже почти мужа, раздраженно глядя на, как ей казалось, совсем не собирающуюся пошевеливаться подружку Снейка жениха. 
Подскочила к ней, для какой-то неясной цели всучив букет. Наклонила голову набок, усмехнулась, отобрала, ох, уж эта нервозная непоследовательность:
- Да здесь даже мексиканский кактус не поможет. Хотя, он бы помог. Жаль я его с собой не взяла. За мной! Оба!
Резко развернувшись, Лилит быстрым шагом направилась к зданию, где должна начаться церемония. На ходу продолжая отрывисто объяснять повышенным тоном:
- Жених стоит около алтаря. Гости и ты, Ригель, в том числе, в два ряда, там...несколько в стороне. Я и мой отец, под звуки марша - выходим...по центру, туда же, где стоит Себастьян и регистратор. Дальше нас спрашивают все эти традиционные вещи, согласны ли вы, в горе и радости, бедности и богатстве, пока смерть не разлучит вас. Уф. Вообще-то, мы всё это должны были отрепетировать, если бы кое-кто приехал вовремя! После речи и всех этих торжественных ответов идет традиционный обмен кольцами и, вот может быть, даже поцелуй. Вы там слушаете?
Потому что если вы не слушаете, то я разозлюсь ещё на несколько пунктов, а такой температуры мировая термальная шкала не предусматривает.

Отредактировано Lily Potter (2016-10-23 04:57:53)

«Я, я стану похожей на вурдалака, если кое-кто сейчас не замолчит, а кое-кто не выдаст реально максимальную скорость, чтобы уже добраться до алтаря, а не до своей могильной плиты! И были они счастливы и умерли в один день; жених и его подружка после мальчишника. Да кто вообще ходит на мальчишник с девушкой? Ригель не девушка. Не девушка??? А кто...» - раздосадованно думала Лилит, продолжая быстро идти вперед, целенаправленно двигаясь по направлению к зданию.
Начинало навязчиво казаться, что до Китая дойти быстрее.
Прямо вот через океан.

Мысли об океане воскресили в памяти иную водную гладь. Перламутрово-синюю поверхность озера.
Пальцы в темных волосах. И вдруг вопрос, как гром среди ясного неба:
- Ты выйдешь за меня?
Пошевелив губами, ловко успела подхватить коробочку, выпавшую из рук Себастьяна.
Она распахнула глаза тогда и скульптурно замерла, широко улыбнулась, поудобнее расположив на ладони вместилище не_простого_украшения. Погладила крышку коробочки, прежде, чем открыть.
На неё смотрел сияющий ободок кольца. Предсказуемость, но всё равно невероятно.
Из глаз Себастьяна пялился взъерошенный ужас.
- Да. Я согласна.

Сейчас жених осторожно ухватил её за локоть, вынудив если не остановиться, то хотя бы немного притормозить.
- Я дурак, я опоздал, и я волнуюсь как мальчишка. Но мы женимся, представляешь? Женимся. Я самый счастливый человек на этом свете. 
- Ну, конечно же, я представляю, Себастьян, - она выдохнула уже спокойнее, на минутку пригревшись в его руках, а потом повернулась, оказавшись лицом к лицу: - И ты знаешь, я тоже...
Уже почти остыла, почти подобрела, почти окончательно истаяла прощением, как вдруг Ифан ясно ощутила шевеление на голове. Недоуменно поморщилась.
Волосы от тревожного предсвадебного волнения, что, дыбом встают, как и от страха?.
Нет, с волосами всё было в порядке.
Так в чем же дело?
Себастьян не самоубийца, он даже очень гениален, чтобы ворошить / не ворошить! сейчас её торжественную конструкцию, увенчавшую огонь шевелюры.
Тогда кто?
Лилит скосила глаза. Конь. Без пальто.
- Адель! Я же просила...
Лилит не вывернулась из рук будущего мужа, но отошла в сторону, дабы травоядное животное прекратило уничтожать фату.
Зато старания Снейка по восстановлению душевного равновесия его невесты уж точно лошадь сжевала.
В буквальном смысле.
Лилит по новой разожгла в глазах печи эфемерных концлагерей и молний самого Зевса. Голос стал порывистый, звонкий, жестковат самую малость:
- Себастьян и Адель. Я уже не помню и не собираюсь помнить, виделись ли вы, но вот... слезь с лошади, когда я с тобой разговариваю, в конце-то концов! И будь добра, возьми на буксир мадам позади, иначе мы до полуночи не доберемся к началу... заодно и познакомитесь! Посади леди на коня, раз уж ты его привела, как хочешь... но чтобы через пять минут мы уже были... были мы уже...у людей вообще могут быть нормальные лучшие подруги, скажите мне на милость? Первая в доску не на коне, так вторая на коне. Понять не могу, вы надо мной издеваться сюда пришли?. Почему было не прихватить с собой винный погреб и роту кавалеристов?
С этими словами, Ифан раздраженно взяла Снейка под руку, вознамерившись продолжить путь.
Когда казалось, что сейчас наступит неизбежный Конец Света, из-за постриженного куста появился мистер Ифан, он конфисковал Лилит из рук Себастьяна и сказал:
- Дорогая, я договорился и отсрочил начало на сорок минут. Вы всё успеваете. Это что, лошадь? А, здравствуй, Адель. Я думал, ты хоть куда-то ходишь без лошади.

Невесты — существа обычно чувствительные, но никто этого не знает, кроме подружек. (с)

В каменном веке невесту под венец было принято тащить за волосы. В наш век за волосы приходиться тащить жениха. (с)

- Адель! Я же просила...
«Ну, а что такого происходит, скажи? Мою фату конь сжевал даже ещё до церемонии, или я не рассказывала? Зачем она тебе вообще нужна, эта фата, у тебя такие красивые огненные грива...волосы. Грива. Черт, до каких высот взлетит обида Лил, если я хоть раз назову её прическу гривой? Вслух».
- Для него это событие ничуть не менее важно, чем для меня! 
- Себастьян и Адель. Я уже не помню и не собираюсь помнить, виделись ли вы, но вот... слезь с лошади, когда я с тобой разговариваю, в конце-то концов! И будь добра, возьми на буксир мадам позади, иначе мы до полуночи не доберемся к началу... заодно и познакомитесь! 
Посади леди на коня, раз уж ты его привела, как хочешь... но чтобы через пять минут мы уже были... были мы уже...у людей вообще могут быть нормальные лучшие подруги, скажите мне на милость? Первая в доску не на коне, так вторая на коне. Понять не могу, вы надо мной издеваться сюда пришли?. Почему было не прихватить с собой винный погреб и роту кавалеристов?
- Роту? Нет, я вообще не уважаю, когда в военных действиях участвуют лошади, так что роту - это не ко мне.
- Дорогая, я договорился и отсрочил начало на сорок минут. Вы всё успеваете. Это что, лошадь? А, здравствуй, Адель. Я думал, ты хоть куда-то ходишь без лошади.
- Хожу, мистер Ифан. Но исключительно в места, где конь не пройдет. 
Стоило бы, наверное, сказать "или будет неуместен", но таких мест, по мнению Адель, существовало крайне мало. Более того - их практически не было.
Лилит злилась и требовала спешиться, но Лоухилл не спешила это делать. Она вообще не особенно любила разъяренную Лилит, эта эмоция ей никак не подходит.
Даже хорошо, что троица папа невесты + жених + невеста скрылись вдали. Ну, технически пока ещё не скрылись, но. Пускай лучше подруга успокоится, поуймет нервы...
- Как тебя зовут, мрачный красавец? 
- Рудольф, - она обратила внимание на оставшуюся персону, разулыбавшись.
Персона выглядела странно. Особенно для свадьбы. Отнюдь не складывалось ощущение, если судить по прикидам жениха и шафер..ши. Шаферши? А шафер женского рода бывает? Так вот, если судить по внешнему виду, то черта-лысого-черта-с-два они вообще на какую-то свадьбу собирались.
- Странный ты парень. Но в честь пожеванной фаты невесты ты будешь моим другом. 
Интересно, чтобы стать её другом, тип по имени Себастьян Снейк тоже кому-то фату пожевал...хотелось надеяться, что нет. 
Девушка, представившаяся слегка созвучным именем Ригель, продолжала разговаривать исключительно с конем, вероятно, потому, что к нему, хотя бы, не нужно так безбожно высоко задирать голову. Голова-то, судя по всему, гудела как разворошенный пчелиный улей. 
Лоухилл смотрела на эту даму с интересом, однако, без лишней назойливости. Она была... вся какая-то нездешняя, но не в том смысле, какой одухотворенно вкладывают творцы сентиментальных романов, выписывая глубокий красивый образ настоящей леди, не в том смысле, что не из этих мест, а... 
Ну, всё равно что черная орхидея среди полыни. 
То есть, наоборот. Полынь среди ор... 
Стоп. 
Верным было первое сравнение. 
Интересная деталь, раньше Адель не замечала за собой тяги к поэтическим сравнениям, при виде женщины в помятом платье, у которого рукав того и гляди отвалится. 
- Меня зовут Адель, если ты, конечно, не собираешься взять его с собой на банкет. Я бы очень хотела, но коня за праздничным столом, как и в зале для этих...брачующихся, Лилит точно не простит. Эмммм, выходит ты лучшая подруга уже почти мужа моей...лучшей подруги? Будем знакомы. 
Покидать седло не хотелось, но невежливо общаться с человеком, будучи при этом выше холки лошади. 
Потому, она спешилась, покидая дамское седло. Судя по тому, что бежать следом за обрученными галопом Адель не спешила, она как-то не сильно рвалась стоять рядом с невестой и трогательно утирать платочком глаза. 
Достав из седельной сумки небольшую коробочку, которую попросили передать и передать именно сегодня, похожую на небольшой куб и даже не перевязанную атласной лентой(был лишь криво приклеенный бант), она задумчиво заглянула в неё на ходу, приподняв крышку. 
- Ой. Лилит не понравится матушкин подарок.

Ну, а что же с тобой приключилось, 
Что с душой приключилось твоей? 

Как посмел ты красавицу эту, 
Драгоценную душу твою.
Отпустить, чтоб скиталась по свету, 
Чтоб погибла в далеком краю? 

Пусть непрочны домашние стены, 
Пусть дорога уводит во тьму.
Нет на свете печальней измены, 
Чем измена себе самому. (с)

Если бы я не женился, я был бы другим человеком. Я бы остался тем же агрессивным негодяем потому, что я только это и умел — причинять боль другим людям. (с)

- Для него это событие ничуть не менее важно, чем для меня!
Адель неубедительно попыталась оправдаться тем, что для её великолепного вороного(навек тут эти окрасы запомнишь, ах, простите, масти) коня Рудольфа - чья-то свадьба событие значительное, просто всю жизнь мечтал.
- Дорогая, я договорился и отсрочил начало на сорок минут. Вы всё успеваете. Это что, лошадь? А, здравствуй, Адель. Я думал, ты хоть куда-то ходишь без лошади.
Отец буквально спас всех, Без приуменьшения, в нужный момент, принеся дочери благое известие о том, что ей вот не надо ломая ноги и каблуки, со сбитой фатой и горящим бешеным взглядом, стремглав нестись к началу, иначе того и гляди Мендельсон зазвучит. Мендельсон, марш, то есть.
- Роту? Нет, я вообще не уважаю, когда в военных действиях участвуют лошади, так что роту - это не ко мне. Хожу, мистер Ифан. Но исключительно в места, где конь не пройдет. 
Конница, чтоб её Буцефала, проложила издеваться, на этот раз уже над её замечательным отцом, но как раз он и не дал парировать, уведя Лилит вперед, довольно-таки браво, для своего тихого характера.
Вероятно, знал до чего доходят сражения Лилит/Адель. Лилит ходит королевой. Адель ходит конем. Лилит ходит ладьей. Адель ходит конем. Лилит ходит ферзем. Адель ходит конем. Лилит ходит слоном. Адель ходит конем.
Лилит надевает ей на голову шахматную доску. 
Адель героически спасает с неё пару коней.
Отец что-то успокаивающе и позитивно щебетал под ухо, ведя её всё ближе к зданию, где они практически тут же должны будут свернуть несколько в сторону от остальных и появиться в определенный, строго выверенный момент, а потом вдруг спросил: 
- А помнишь, как ты стащила бутылку яблочного сидра? Кстати, ведь так и не рассказала зачем... 
- Эксперимента ради. 
Лилит ответила сухо, поджав губы. Папа ничего не знал и, как она могла надеяться, никогда не узнает. 
Да, в тот день, когда ни сидр, ни она не появились дома вовремя - Ифан ждало нечто малоприятное, типа заявления: "Прощай", из уст друга.
Сколько всего в тот предгрозовой вечер наговорил Снейк, непередаваемо.
Но основная соль подстерегала дома, как и бывает в полной несправедливости. Офелия всегда умела выждать нужный момент, очень по-шакальи.
Когда ей не дали пройти на лестницу, Лилит за миг поняла, что Его Величество Серьезный Разгрвор дает бал в их гостиной.
- Где ты была?
- Гуляла.
- Опять с этим?
- За три года не выучила имя? Себастьян.
- Плевать я хотела на его имя! Где целая бутылка сидра? Отвечай.
- Не знаю.
- Лжешь. 
- Мама, я хочу спать.
- Ты не будешь с ним дружить!
- Буду! Я его...
- Что-то ты его?
- Подруга.
- И значит, ничего из нашего буфета ты не брала.
- Нет.
- Хорошо, - голос Офелии мгновенно стал мягче пуха, превращаясь в пенную ласку: - Держи карандаш.
- Зачем?
- Держи тетрадь.
- ...
- Пиши.
- Что писать? Бред...
- Дружба ваша - бред! А ты пиши.
- Что писать?
- «Я не должна лгать».
- Хм. Сколько раз?
- Пока тетрадь не закончится, милая.
Тетрадь была в 96 листов. К рассвету Лилит казалось, что фраза "Я не должна лгать" клеймом выжжена на обратной стороне иссушенных век. Выбита на каждом позвонке. Загнана под ногти.
Но сейчас, стоя в небольшом зале и ожидая музыку, которая прозвучит один раз в её жизни и в этом можно было не сомневаться - Лилит думала о том, что война была извечно на два фронта. Это всегда было сражение одного за другую и одной за другого. 
Против их дружбы, любви, союза и брака, даже против их ребенка всегда будут друзья, враги, родители(в единственном числе, а миссис Ифан всех четверых заменит на пять с плюсом), соседи, случайные знакомые, незнакомые люди, аборигены Америки, атланты под толщей океана, отвратительные комнатные собачки, Жизнь, Смерть и Судьба, даже свой дом, первые несколько лет так точно. Ангелы, демоны, Ад и Рай. 
Их дороги переплетались, путались, шли параллельно и с обрыва разлетались в разные стороны. 
Разили взгляды, жесты и слова. Не жалели друг друга - оба. Желали друг друга - оба. Жалили друг друга - оба. 
Поле боя и танца внутри поля боя - как корабль в бутылке, если представить, что это настоящий корабль. С командой, капитаном и сокровищами в трюме. 
У Лилит и Себастьяна было шансов разойтись навеки гораздо больше, чем сегодня обмениваться кольцами и, несмотря ни на что, они собираются сделать это. 
Парадокс. 
- Ты готова? - взволнованно спросил отец, когда послышались первые звуки марша. 
- Да, - еле слышно прошептала Лилит. 
И всё вокруг сузилось до Алана, держащего её под руку, до льющихся в уши торжественных нот, до прямого пути к алтарю, где стоит будущий муж и не собирается никуда исчезать. 
И не было пожеванной фаты и неуместных опозданий. 
Вообще, было положено, чтобы шафер располагался где-то около Себастьяна. Поскольку, шафером была Ригель, Лилит надеялась, что она на месте и ничего не натворила. Адель, как подружка невесты, послушно шла позади и следила за подолом её платья, пока девочка следва бросала в воздух лепестки, усеивая путь невесте. 
Без Рудольфа, хвала небесам.
Лилит была ослепительна. Она держала голову высоко, рассыпая искорки из глаз. Она жемчужно улыбалась. Каждый её шаг был крылат. 
Отец невесты выглядел скромно, но явно был счастлив. 
Единственный нормальный человек, уважающий её выбор. 
По старой английской свадебной традиции - у неё в туфле было шесть пенсов, что-то старое - браслет то ли бабушки, то ли прабабушки, что-то новое - заколка в волосах, сегодня подаренная отцом, что-то голубое - широкая лента под фатой, что-то, что она одолжила - где-то в оборках болталась подкова, взятая у Адель(считалось, что к платью для счастья надо непременно прикрепить).
Остановившись напротив Себастьяна, невеста повернулась к нему, поднимая голову и заглянув в глаза. Затем оба должны были повернуться в сторону регистратора. 
- Лилит Ифан, согласны ли вы, в добром здравии и в болезни, в радости и печали, любить и быть любимой, в богатстве и бедности, пока бьются ваши сердца, взять в законные мужья Себастьяна Снейка? 
- Да.

Разум бегает по грани
Обезумевшим хорьком,
Подвывая от стараний
Не задуматься сегодня ни о ком.

В это может быть трудно поверить, но когда-то Ригель хотела замуж. Изо всех сил не позволяла себе задумываться об этом, но иногда образы ужом проскальзывали в её мысли. Какой бы она была? Наверняка, у её платья не был бы порван рукав, а причёска не наводила бы на мысли о ночи на сеновале. Наверняка, стилисты потратили бы на неё безбожно много времени, укладывая волосы в элегантное высокое сооружение. Наверняка, она степенно с гордо выпрямленной спиной шагала бы по проходу, поглядывая на присутствующих с лёгкой долей презрения. Занимая сейчас место во фронтах, рядом с Себом, Ригель хмурилась, а в глазах её явственно читалось "заговоришь со мной - я прострелю тебе колено". Но вернёмся - когда-то она действительно хотела замуж. Несмотря на материнскую фамилию, белый не был её цветом, вот чёрный - совсем другое дело.
Неужели ты действительно думала о том, в каком платье пойдёшь к алтарю? Какие, однако, глупости ютятся порой в юных головах.
Рядом с ней не было бы Себа и череп не раскалывался бы с похмелья. Вместо этого было бы...был бы...
Боже, да хватит уже.
По ушам проехался свадебный марш. Краем глаза Ригель покосилась на Себа, который, как ей показалось, позеленел ещё сильнее.
Как же здесь душно. Она с трудом поборола желание просочиться поближе к алтарю и облокотиться на него спиной. Фух, ещё и мутит. Свадьба - жутко тошнотворное зрелище. У меня бы... Эта мысль оказалось такой внезапной, что на мгновение вызвала у Ригель оторопь. А следом пришло жгучее желание рассмеяться. Остановило её только опасение, что за такое поведение Себ её потом четвертует. Но право же, антураж хоть давил на виски железным обручем, а мысли о Томасе тюкали по темечку - это все же не повод начисто забывать о том, что замужем она вообще-то уже была.
- Уайт, - раздраженно начал Снейк. - Что за чушь ты несёшь?
- Элекстрано.
- Что, Элекстрано? Я спросил, откуда у тебя в голове эта чушь, а не перевод твоей сути на испанском.
- Моя фамилия. Ригель Элекстрано.
Молчание.
- Ну и зачем, девочка?
- Мне показалось, что так моя визитка будет выглядеть круче! - огрызнулась она, тоже раздражаясь. - Мне не требуется твоё благословение, Себастьян.
-  Значит, при разводе ты фамилию оставишь? - деловито уточнил Снейк, исправляя контакт в телефоне.
Фамилию она действительно оставила, отчасти не хотелось мучиться с документами, отчасти - с усталой усмешкой припомнила этот разговор. Отчасти - хотела иметь как можно меньше общего со своей матерью.
Интересно, услышит ли Лилит от кого-то раздражённое "Ифан!"? И с какой интонацией она ответит "Снейк. Моя фамилия. Лилит Снейк"?
Зря ты позеленел весь, Себ, уж твоей-то супруге не придётся решать, сохранять ли твою фамилию.
Поддавшись секундному порыву, Ригель протянула руку и мимолетно провела пальцами по тыльной стороне его руки, а потом поспешно отступила назад. Почти что в тень.
- Лилит Ифан, согласны ли вы...

- Мистер Снейк?
Улыбка на лице Лилит приобретала выражение недоуменной, вместо счастливой.
- Вы согласны?
По залу клубком катились шепотки. Видимо, многие гости не понимали, почему будущий муж...ведет себя, как человек, недостаточно умный.
- Кхм?
- Безусловно.
- Безусловно, что?
- Безусловно, согласен.
Дальше Себастьян опять замялся и складывалось впечатление, что святой отец сейчас потеряет ангельское терпение, от такого количества нелепых переспрашиваний на всю церемонию.
Дескать, может, этот молодой человек вообще случайно зашел? И вовсе не жениться собрался, возможно, даже не на этой девушке.
Лилит несколько раз моргнула, но в её глазах насмешливого осуждения не было. Вопреки расхожему мнению, она прекрасно знала, за кого выходит замуж.
Ей было известно, как этот человек ведет себя в стрессовых обстоятельствах, а бракосочетание это тот ещё стресс.
Уйма людей и ещё больше официальностей.
Себастьян Снейк и нормы социального поведения.
Мир закружился, когда её(к удивлению!) подняли на руки. Лилит обвила руками шею жениха, ответила на вопрос:
- Твоя.
И, выдыхая, отозвалась на поцелуй.
Едва ли ему нравилось целоваться под прицелом десятков глаз, в центре объективно бессмысленной комнаты.
Объективно бессмысленной, потому что можно было прийти вдвоем(на крайний случай впятером, взяв отца и тех же самых подружек брачующихся), тихо расписаться и получить в сухом остатке тот же самый результат.
Для рельсово-логичного Снейка, вся эта мишура: платья, танцы, торты, воздушные шарики и запуск белых голубей не имели принципиального(вообще никакого) значения. Усложнять он любил исключительно химические составы.
И это - было важно. Сам неоспоримый факт.
Для Себастьяна любовь, скорее действие.
Потому что эмоции нельзя потрогать. Эмоции хаотичны.
Само его явление, пусть в зеленом костюме, пусть потерянно-измятого, вкупе с токсичной Ригель - доказательство любви.
Это словно кто-то будит кого-то среди ночи, чтобы вполголоса и три слова рассказать про кошмарное сновидение и взять за руку, или обнять, не суть.
Неоспоримо-важное-действие, не требующее никаких дополнительных пояснений, лишних слов вообще.
Лилит оторвалсь от губ избранника. У крыльца послышался тройной прерывистый гудок.
Это за ними.
И да, лимузинов не будет.
У входа новобрачных и их самых близких гостей, ждет микроавтобус.

К слову, не самой первой свежести, хорошо, если не развалится на ходу. Средств на прокат дорогих и машин поновее - не было. Первый микроавтобус - для отца Лилит, самой Лилит, Себастьяна, Ригель и Адель, если та не пожелает ехать на своей драгоценной лошади.
Второй - для прочих гостей.
Первой остановкой для прогулки должна быть набережная Темзы.